Три истории беженцев из Донбасса: «Я туда уже вряд ли вернусь»

28.01.2015 09:05

По официальной статистике по состоянию на 1 января 2015 года в Украине числится 824 тысячи 730 внутренне переселенных лиц, бежавших из оккупированных территорий Донбасса в другие регионы страны. При этом беженцы далеко от своего дома, где уже больше, чем полгода, идет война, уезжать не хотят: большинство переселенцев сегодня живут в соседних с Донбассом регионах: в Харьковской, Запорожской, Полтавской и Днепропетровской областях. Каждому из них государство пытается найти жилье, работу на новом месте проживания, помогает минимальными деньгами, которые называют «переселенческими».

Буквально такое же количество жителей Донбасса, 850 тысяч человек, бежали от военных действий в Россию. Именно такую цифру в конце декабря озвучила Федеральная миграционная служба. Порядка 260 тысяч человек обратились за статусом беженца и предоставлением временного убежища, еще 130 тысяч – за получением разрешения на временное проживание. Большинство же приехавших застыло в состоянии неопределенности: люди останавливались, где придется, в надежде, что скоро буря утихнет, и они вернутся домой. Однако этого так и не произошло.

Николаев, Юг Украины

Татьяна из Снежного

Татьяна Колесникова, беженка из города Снежное Донецкой области, покинула свою малую Родину 10 июня 2014 года, перебравшись вместе с детьми на Юг Украины в Николаев. Бросить свою квартиру женщину заставил страх за своего 6-летнего сына, когда начались обстрелы соседних со Снежным населенных пунктов. Не дожидаясь того, когда начнут бомбить ее город, Татьяна собрала минимально необходимые вещи и села в рейсовый автобус «Донецк-Николаев».

«Когда я уехала, я думала, что скоро это все закончится и рассчитывала вернуться через месяц. Но оказалось не так, как хотелось, - вспоминает жительница Донбасса.

Татьяна работала продавцом в продуктовом магазине. По ее словам, магазин и сегодня работает – остальные сотрудницы не решились уехать, оставшись работать даже под обстрелами».

Сразу по приезду в Николаев она арендовала квартиру, однако деньги стали быстро заканчиваться – по таким случаям переселенцы обращаются в Государственную службу по чрезвычайным ситуациям, чтобы спасатели перевезли людей вместе с их вещами в учреждения, выделенные бесплатно для беженцев с Донбасса. Так Татьяна с детьми оказалась в санатории «Знания» на окраине Николаева, где живет до сих пор.

Чтобы найти работу, женщина направилась в Центр занятости, где ей предложили трудиться в Николаевском зоопарке. Несмотря на скромный оклад в 1200 гривен, Татьяна сразу же согласилась, так как понимала, что ждать чего-то лучшего некогда – деньги нужны сегодня хоть какие-то.

Самой главной своей проблемой на сегодняшний день Татьяна Колесникова из Снежного считает проблему с жильем. Несмотря на то, что ей удалось бесплатно «пересидеть» в санатории, здесь перед Новым годом со всех переселенцев, которых там более 10-ти семей, директор учреждения стала требовать плату за проживание.

«Плату она хочет очень высокую, непосильную для меня – по 30 гривен с каждого человека в день, а нас трое – я, дочь и маленький сын, то есть это выходит 2 тысячи 700 гривен в месяц. Это в два раза больше, чем моя нынешняя зарплата. А директор говорит – не будете платить, тогда уезжайте», - рассказывает Татьяна.

Месяц назад, по ее словам, в санатории был случай, когда спасатели ночью привезли очередную маму с двумя детьми на поселение, а директор утром их выгнала, так как они сказали, что у них нет денег.

«Мы же не просто так захотели и приехали сюда жить. Мы вынуждены были уехать, потому что переживали за своих детей, за себя. Там страшно – там умерло уже очень много моих знакомых, многие дома разрушены. Мой двухлетний внук, который остался там с дочерью, по звуку бомбы или снаряда уже сам знает, что ему делать: продолжать гулять или бежать прятаться. А старший внук, ему почти 6 лет, когда мне звонит, говорит: «Бабушка, приезжай к нам, мы тебе обязательно подвал найдем».

По словам Татьяны, ей сегодня все равно, какая власть будет на Донбассе – Украина, Россия, или это будет самостоятельная республика. Так думает, по ее мнению, большинство местных жителей – главное, чтобы был мир.

«Даже если война на Донбассе закончится, я туда уже, наверное, не вернусь. Во-первых, очень больно будет видеть глаза людей, у которых погибли родственники и, самое главное, дети. Очень больно терять близких и друзей, а они у меня там погибли. Поэтому я не хочу все это возобновлять в памяти и своей, и, тем более, ребенка. Я специально его сейчас отвлекаю от всего, чтобы он забыл все, что он там видел: вожу и в театр, на утренники. Я думаю, что очень многие тоже не хотят туда возвращаться», - уверена женщина.

Сегодня у украинской власти Татьяна Колесникова из Снежного просит одно – найти ей жилье. Остальное, как она говорит, уже заработает сама. Ну а помимо этого, женщина надеется, что Президенту Украины все-таки удастся договориться с «ДНР» и Россией, чтобы прекратились боевые действия, так как уверена, что к каждому человеку можно найти подход, также, как и к любой стране и народу.

Нижний Новгород, Российская Федерация

В основном от войны в Россию бежали женщины с детьми. Мужчины провожали их до места, а затем возвращались обратно на Донбасс – многие, а частности, воевать. Ошибочно считать, что украинцы бежали в Россию, потому что поддерживают политику Путина. Люди выбирали эту страну, во-первых, потому, что это близко к дому, во-вторых, у большинства здесь есть родственники или друзья, готовые предоставить кров.

Жительница Славянска Маргарита Богайчук сейчас с ужасом вспоминает, как бежала из Украины с двумя маленькими дочками на руках – позади оставался превратившийся в руины родной дом и муж, оставшийся воевать на стороне боевиков так называемой «Донецкой народной республики».

«Когда обстрелы только начались, мы не уехали – прятались и ждали, когда всё закончится, - рассказывает женщина. - Власти обещали нам перемирие, но с каждым днём становилось всё хуже. Сначала стреляли на окраинах города и только по вечерам, потом стали бомбить и по утрам, а затем и целыми днями. Наш дом находился напротив места, где были самые ожесточенные перестрелки. Но мы и тогда оставались в Славянске: тяжело куда-то переезжать с двумя дочками - старшей 7 лет, младшей – несколько месяцев. Она родилась под гром канонады».

Маргарита из Славянска
К концу мая в Славянске уже стало невозможно находиться. Когда в городе разбомбили детскую больницу, в семье решили – пора собирать вещи. Как и многие другие, в России Маргарита остановилась у родственников, в небольшом городке Кстово в Нижегородской области. Всего за прошлый год в этот регион прибыло 27 тысяч украинских переселенцев.

«Мы не уехали из Славянска, мы бежали. Украинские войска дали нам несколько часов, чтобы покинуть город на автобусе для беженцев. На блокпостах автобус останавливали, выводили на улицу, обыскивали. Я ехала на руках с малышкой. Было очень страшно, - говорит Маргарита, уверенная, что украинские военные стреляли по мирным жителям.

В России женщина столкнулась с новыми проблемами - бюрократическими. Маленькая дочка заболела, ей потребовалось серьезное лечение, а чтобы получить его, необходимо оформить страховой полис. Бюрократическая машина в России похлеще, чем в Украине: сделать необходимые документы оказалось непросто. В страховой компании Маргарите говорили: «Вы никто, мы вам полис не оформим». А «никем» женщина была, потому что не могла добиться статуса беженца – в ФМС велели приходить только тогда, когда муж приедет, с которым связь она поддерживала через Интернет или по телефону, и то крайне редко. Изредка муж находил возможность и сообщал: «Я жив». К счастью, сейчас он тоже покинул Славянск, и теперь Маргарите стало намного легче.

«Меня поразило то, как помогали нашей семье обычные жители, - говорит жительница Славянска. - Через местную газету мы попросили помощи, и люди сразу откликнулись – вещи приносили, детское питание; некоторые помогали деньгами. Посуду нам принесли, когда мы переехали от родных в общежитие. Я до сих пор не могу поверить, что в Украине произошли все эти события».

Львов, Западная Украина

На Западную Украину беженцы с Востока едут меньше всего. Во-первых, это самые отдаленные регионы от их малой Родины, да и никто не отменял некоторые существующие ментальные и языковые отличия между украинцами Запада и Востока. Отсюда в Волынской, Закарпатской, Львовской, Хмельницкой, Ивано-Франковской, Ровенской и Тернопольской областях сегодня живут чуть более 25 тысяч переселенцев с Донбасса. Из всех этих регионов больше всего беженцы предпочитают Львов – сюда по официальным данным Министерства социальной политики Украины переселилось 7 тысяч человек.

«Я не говорю своим друзьям, что я сейчас на Западной Украине, потому что они тут же скажут: «Что за черт – ты уехал к тем, кто убивает нас? Если так, значит ты один из них, убийца!». Российское телевидение разделило наше общество, наших людей».

Владислав из Углегорска
Владиславу из Углегорска, расположенного в 50 километрах от Донецка, 36 лет. Во время сильных боев между украинской армией и пророссийскими сепаратистами летом 2014 года он вместе со своей семьей уехал в Бердянск. Но когда они вернулись обратно в августе, когда Углегорск был освобожден украинской армией, жизнь в их родном городе сильно изменилась: нет ни газа, ни воды, ни электричества, а вокруг города все еще происходят бои.

Владислав воспоминает, как три дня им приходилось готовить еду на костре во дворе дома. А после того, как они стали пить воду из близлежащего колодца, их 2-летний ребенок заболел. Что им оставалось делать в городе без каких-либо условий для проживания, а самое главное, без лекарств и медицинской помощи? Поэтому с помощью украинской армии они добрались до детской больницы в Артемовске, а потом и вовсе бежали на Запад, во Львов.

Владислав качает головой: «Это просто невероятно, что вы не можете получить такие элементарные вещи в Европе в 21-м веке, как надлежащая медицинская помощь для вашего малыша».

Обосновалась семья Владислава пол Львовом, в городке Винники, где находится лагерь для переселенцев, обустроенный протестантским пастором. Священник Владимир Бурда говорит, что изначально он планировал создать детский дом при церкви, но война внесла коррективы в его планы. «Прямо сейчас у нас здесь живут и питаются около 100 человек. Это стоит нам около 700 евро в неделю. Я не знаю, как долго мы сможем финансировать это». Однако, меценатов сегодня становится все меньше и меньше, как и щедрости обычных людей.

Владимир Бурда, священник, обустроивший лагерь для беженцев

Когда сюда приехали первые беженцы из Крыма, то щедрость местных жителей, казалось, была безграничной. Была даже конкуренция между львовянами в том, кто больше поможет лагерю для переселенцев, рассказывают активисты. Но после начала военных действий на Донбассе ситуация изменилась: местные жители стали относится с подозрением к людям с Востока - особенно в отношении мужчин. «Наши сыновья сражаются и умирают там, а вы просто приезжаете к нам? Вы сепаратисты!». Сам Владислав непосредственно не сталкивался с подобными обвинениями, но слышал массу историй об этом, что сводит его с ума. «Украинская армия – это моя армия также, как и их армия! Это наша армия! И, прежде всего, я говорю им: « Это вы настоящие сепаратисты! Вы живете здесь в мире и пытаетесь разделить общество снова? Вы сами сепаратисты!».

Переселенцы стали своеобразным призраком в беседах многих жителей Львова. «Карманный вор в супермаркете? Перестрелка на окраине города? Должно быть, это переселенцы». Очень много слышно негативных отзывов в сторону выходцев из Донбасса. Поэтому многие жители Донецкой и Луганской областей жалуются, что им часто отказывают в работе именно из-за их происхождения. Это при том, что возможности трудоустройства в Украине сегодня в принципе небольшие в связи с сильным экономическим кризисом. А без работы, и, соответственно, денег, беженцы не могут покинуть лагерь для переселенцев.

Тем временем, Владиславу удалось найти небольшой заработок: он преподает экономику в одной из львовских школ. Правда, всего пару часов в неделю. Этого совсем не достаточно, чтобы прокормить свою семью и арендовать квартиру. Он хотел бы вернуться к себе домой – в Углегорске у них осталась квартира. «Но, честно говоря, я думаю, что пророссийские и проукраинские люди не могут жить вместе в ближайшем будущем. Слишком многое произошло. Таким образом, мы останемся здесь - в течение нескольких месяцев, в течение года или может даже лет - мы не знаем».

Андрей Лохматов, Симона Бруннер, Анна Баташева

Статья подготовлена при поддержке медиа-проекта «Stereoscope Ukraine» («Стереоскоп Украина») некоммерческой организации «N-Ost» (Германия).

Фотофакт