Тот самый Тотлебен

26.06.2008 16:22

В январе 1828 года законопослушные бюргеры латвийской Митавы были раздосадованы. Их дети опять вернулись из школы в мокрой одежде, с царапинами на лицах и расквашенными носами. На этот раз они играли в меченосцев и штурмовали укрепленный языческий город Зеебург. Крепость рыцарям взять не удалось, потому как осажденными командовал десятилетний Эдуард Тотлебен. Тот самый Тотлебен, который через 25 лет в Крымскую войну будет защищать Севастополь, а затем превратит Николаев в неприступную для противника крепость. В этом году исполнилось 190 лет со дня рождения этого талантливого военного инженера.

Изобретатель подземного «эхолота»
Эдуард Тотлебен родился в Митаве. Будущий инженер был потомком древнего дворянского рода из Германии, выходцы которого переселились в Россию в правление императрицы Анны Иоанновны. Отец мальчика Иоганн Мейстер Тотлебен устал вести праздную жизнь нищего дворянина и записался в купеческое сословие, чтобы поправить семейный бюджет на торговле лесом.

Вскоре семья переехала в Ригу, где Эдуарда отдали в закрытый мужской пансион получать образование. Здесь молодой Тотлебен целыми днями просиживал в магистратской библиотеке, изучал планы фортификационных сооружений древних городов и описание их осады. Мальчик настолько увлекся изучением крепостных укреплений, что летом за городом, на даче отца, он вместе с друзьями пытался строить редуты по всем правилам инженерного искусства и разыгрывать сценарии известных военных сражений. Заметив наклонности сына, отец в 1832 г. отвез его в Петербург, где юноша поступил в инженерное училище. Учился он успешно, хотя из-за болезни сердца несколько раз был вынужден брать академический отпуск и ненадолго прерывать учебу.

Инженерную практику Тотлебен получил в Рижской саперной команде, затем в гренадерском минно-пластунском батальоне близ Петербурга. Здесь способного офицера заметил известный военный инженер генерал-адъютант Карл Шильдер, который стал поручать ему различные сложные задания. Одним из них стала разработка трубной контрминной системы для борьбы с подземными минными галереями противника.

В то время открытый штурм мощных крепостей не проводился без подготовительных саперных работ. Минеры прокладывали под стены несколько подземных тоннелей, закладывали мощный заряд пороха и взрывали укрепления. После этого войска через проломы в стенах врывались в город. Осажденные знали об этих работах и рыли встречные ходы, чтобы взорвать вражеские мины. Иногда под землей саперы противоборствующих сторон встречались, и в темноте разгоралась жестокая схватка.

Закладка мин в те годы была целой наукой. Инженеры начинали прокладывать сразу несколько ложных тоннелей, чтобы сбить с толку противника и заставить его сосредоточить усилия на обезвреживании какого-то одного подкопа. Угадать было трудно. Это превращалось в своеобразную шахматную партию, где победителю доставалась... победа.

Эдуард Тотлебен изобрел подземный «эхолот» - и минные игры инженеров сразу потеряли смысл. Он взял обыкновенный морской компас, затем поместил его в трехметровый колодец на территории крепости. Магнитное поле селитры, которая входила в состав пороха, безошибочно поворачивало стрелку компаса в направлении настоящего минного тоннеля, который прокладывал противник. Император Николай I, присутствовавший в 1842 году на саперных учениях в Кронштадте, обнял молодого поручика и назначил ему императорский консегнанс (царскую надбавку к офицерскому жалованию). За свои опасные эксперименты Тотлебен был удостоен первых наград: в 1842 году он получил орден святого Станислава 3-й степени, а в 1847-м - орден святой Анны 3-й степени.

Карьера военного инженера развивалась очень динамично. В конце сороковых годов он попадает на кавказскую войну, где занимается инженерным обеспечением боевых действий отряда князя Аргутинского-Долгорукова. За активное участие во взятии аулов Сальты, Гергебиль, Ахты и других опорных пунктов горцев он награждается орденом святого Владимира 2-й степени и чином капитана. По возвращении с войны Эдуард Тотлебен вновь служит у генерала Шильдера, ставшего к тому времени начальником всех армейских инженеров в Варшаве. В 1851 году он отправляется в Петербург, чтобы возглавить подразделения саперов Гвардейского и Гренадерского корпусов.

«Господь подарил Тотлебена...»

Многогранный талант инженера раскрылся в Крымскую войну. В январе 1854 года его посылают в главную квартиру Дунайской армии, где он становится самым деятельным помощником Шильдера в инженерном обеспечении переправы русских корпусов князя
М. Г. Горчакова через Дунай. Во время форсирования реки Тотлебен совершил под огнем противника ряд блестящих рекогносцировок, а после ранения Шильдера возглавил проведение осадных работ под Силистрией, где 7 июня взорвал весь фронт перед укреплениями этого города.
В августе Горчаков направляет своего лучшего инженера в помощь крымской армии Меншикова, рекомендуя его как «деятельного, разумного, храброго» человека, испытанного в боевой обстановке. Прибыв в Севастополь, Тотлебен внимательно изучает укрепления города с моря и суши. Найдя серьезные недостатки в системе обороны, инженер занял работой все тыловые и саперные части гарнизона. Постепенно оборонительная линия города расширилась, включила в себя новые форты и бастионы. Работы велись непрерывно. Там, где неприятельская разведка еще вчера обнаруживала слабые укрепления, неожиданно вырастала сплошная линия обороны русских. Предчувствуя тяжелую судьбу Севастополя, Тотлебен в один из сентябрьских дней написал прощальное письмо жене на случай своей гибели.

Во время осады города особой заботой инженера становится Малахов курган - главный объект атакующего противника. Здесь устраиваются батареи, обеспечивавшие перекрестный огонь, укрепляются подступы к высотам. Новым словом в фортификации становится создание Тотлебеном разветвленной системы ложементов, передовых окопов и редутов, тщательно приспособленных к местности. Они обеспечивали усиление ружейного огня, затрудняли противнику ведение осадных работ, способствовали подготовке вылазок, и, по выражению Тотлебена, стали «ушами и глазами обороняющихся». Адмирал Нахимов высоко ценил талантливого инженера и не раз повторял: «Господь подарил Тотлебена, без Тотлебена мы пропали бы».

В марте 1855 г. случайный вражеский снаряд попадает в командирский блиндаж, убивает контр-адмирала Истомина и четырех штабных офицеров. Тотлебен единственный из присутствующих по счастливой случайности остается в живых.

В августе падение Севастополя стало очевидным для всех. Находясь на грани физического истощения, раненный в ногу Тотлебен, после сдачи Малахова кургана, уезжает с госпитальным обозом из города. Произведенный в генерал-адъютанты, он командируется в Николаев для организации работ по обороне штаба Главного командира Черноморского флота и портов.

Оборона Николаева
Стратегическое значение Николаева на Черном море было очень велико. В городе, помимо военного управления Черноморского флота, находилась его хозяйственная инфраструктура: обширные артиллерийские склады, продовольственные запасы, ремонтная база флота. Здесь было сосредоточено 40 000 солдат и офицеров. Через город проходили стратегические дороги, связывающие Одессу и Крым с центральными губерниями России. Военное руководство антирусской коалиции, в которую входили Англия, Франция, Турция и Сардиния, понимало, что следующий этап войны необходимо начать с захвата Николаева и выйти на оперативный простор северо-причерноморских степей. Командующий сардинским контингентом союзного десанта фельдмаршал Друллем докладывал командованию коалиции: «Николаев никогда не был крепостью и потому не содержит существенных укреплений со стороны заливов и суши. Царь прислал сюда своего знаменитого Тотлебена. Того самого, который на дунайском театре в прошлом году обрушил стены Силистрии... Необходимо поторопиться с десантом, пока русские не укрепили берег...».

Город действительно оказался беззащитным перед армадой союзников. В порту не было крупных судов, позволявших поддержать действия сухопутной армии огнем своей артиллерии.

Понимая важность обороны Николаева, 13 сентября сюда прибыл Александр II вместе со своими братьями, чтобы лично присутствовать при строительстве оборонительных сооружений.

Тотлебен, не оправившийся от ранения (рана воспалилась до сухой гангрены), представил императору очень простой и эффективный план защиты города. Вокруг Николаева в сжатые сроки была возведена линия люнетов и батарей, которые надежно прикрыли его с суши. При каждом автономном редуте сооружены подземные склады боеприпасов и блиндированные казармы для личного состава. Вдоль Бугского лимана была построена глубокоэшелонированная оборонительная система, состоящая из земляных редутов и батарей. Одна батарея располагалась на мысу, слева от современного моста через Ингул, и должна была прикрывать Адмиралтейство. Вторая находилась между Варваровкой и Великой Коренихой (современная территория четвертых садов в районе Дидовой Хаты), третья стояла напротив Спасского рейда ближе к Варваровке, и четвертая была установлена на самом краю Лесковской косы.

За пределами города, в Широкой Балке, под руководством генерал-инженера К. Кауфмана воздвигли «кауфмановскую батарею» - пятиугольный земляной редут с шестиметровым валом и глубоким рвом. Со стороны Малой Коренихи до половины акватории была насыпана узкая дамба с укрепленным островом, где тоже были установлены орудия (Константиновская батарея). Дальние батареи располагались на Волошской и Русской косах, которые вместе с очаковскими укреплениями и Кинбурнской крепостью составили мощный укрепленный район.

Между Кауфмановскими и Константиновскими орудиями на лимане поставили мины и протянули в воде толстые якорные цепи для того, чтобы не позволить мелко сидящим судам доставить на берег десант. Старая городская стена была спешно отремонтирована и стала дополнительным препятствием для врага с восточного направления. Все работы были закончены за два месяца. Николаев, по мнению последующих военных специалистов, превратился в неприступную крепость.
Тотлебен потрудился на совесть. Войска коалиции попробовали на прочность его оборону и... не отважились продолжать войну.

Юрий Крючков справедливо отметил в своей «Истории Николаева»: «После занятия Кинбурна союзники несколько раз пытались с помощью бронированных батарей прорваться к Николаеву и доходили даже до Волошской косы, но здесь в узком проходе попадали под перекрестный огонь двух батарей и вынуждены были отступать. Так наш город был спасен от захвата англо-французскими войсками».

После заключения мира Эдуард Иванович Тотлебен уехал из Николаева в долгую командировку по Европе, где выступал с лекциями по фортификации в военных академиях Испании, Германии, Франции и Дании. В 1859 году по случаю 25-летия первой бомбардировки Севастополя он был возведен в графское достоинство и стал одесским генерал-губернатором.
В Николаеве его фамилия не зафиксирована в топонимике улиц и площадей, сегодняшние горожане мало знают о герое Крымской войны, который полтора века назад придумал, как спасти наш город от европейских захватчиков.

Голова графа Тотлебена
Тотлебен для современников был загадочной личностью. Несмотря на почетные звания, ордена и высокие должности, он до конца жизни оставался скромным человеком. Александр III называл его своей «старой немецкой лошадкой».

Эдуард Иванович работал до последней минуты и умер в своем кабинете за письменным столом 2 июля 1884 года во Франкфурте-на-Майне. Прах генерала перевезли сначала в Ригу, затем по завещанию покойного останки отправили морем в Севастополь, где перезахоронили на Братском кладбище - среди других защитников города.

Во время немецкой оккупации склеп Тотлебена был вскрыт неизвестными грабителями. Исчезли ордена, парадное оружие и... череп генерала.
«Немецкое командование, - писал корреспондент севастопольской газеты «Графская пристань» в 2006 году, - провело расследование, разыскало вандалов, обнаружило ордена и череп графа. Оккупационные власти устроили пропагандистское перезахоронение поруганных останков героя, в котором участвовали представители РОА, итальянские офицеры и полицейская комендатура Севастополя. После освобождения города, в мае 1944 года, склеп Тотлебена вновь подвергся жестокому вандализму. Его опять вскрыли. Что там искали после немцев, совершенно непонятно.

Но варваров постигло разочарование: орденов, крестов и оружия в могиле не оказалось. И тогда один из них взял НА ПАМЯТЬ череп генерала. Трудно в это поверить, но это так. И хранил его все эти годы. Второй раз обезглавленный Тотлебен, видимо, не раз «перевернулся» в своем склепе. Такого варварства герой севастопольской обороны, национальный герой Болгарии не заслужил. По слухам, недавно севастопольский гробокопатель - прозрел, покаялся. То ли совесть замучила, то ли бессонница за пятьдесят лет одолела...».

Фотофакт