Большое интервью НВ с Андреем Богданом: «Моя задача — синхронизировать молодую команду с законодательством»

В связи с этим мы решили напомнить об интервью, которое Богдан дал в конце апреля НВ и Украинской правде — еще в статусе адвоката и советника Зеленского. Это было первое большое интервью Богдана украинским СМИ, впервые НВ публиковало его 26 апреля 2019 года.

Авторы: Кристина Бердинских, Роман Кравец, Новое время

Владимир Зеленский узнал о своей победе на президентских выборах вечером 21 апреля, стоя на сцене своего избирательного штаба, где с телевизионных экранов объявляли первые данные экзит-полов. В этот определяющий для кандидата в президенты Украины момент, на одной сцене с ним стояли жена, друзья, партнеры по Студии Квартал 95, несколько сотрудников избирательного штаба и адвокат Андрей Богдан.

Такая же группа поддержки была у Зеленского на НСК Олимпийский, во время дебатов с Петром Порошенко. На сцене стадиона стояли те же люди и адвокат Андрей Богдан.

Публичное появление Богдана рядом Зеленским — подтверждение информации, которую НВ опубликовал еще в феврале, о том, что этот человек входит в ближайшее окружение будущего главы государства. А еще Андрей Богдан — это адвокат олигарха Игоря Коломойского. По информации журналистов-расследователей, он регулярно посещал своего клиента, когда тот жил в Женеве, а теперь периодически летает к нему в Тель-Авив.

К тому же, 42-летний Андрей Богдан очень хорошо знает украинскую политику. Он работал заместителем министра юстиции во времена президентства Виктора Ющенко, а в правительстве Николая Азарова был правительственным уполномоченным по вопросам антикоррупционной политики. Именно поэтому Богдан попал под действие закона о люстрации. После Майдана экс-чиновник был советником губернатора Днепропетровской области Игоря Коломойского, который позже стал его клиентом и остается им сейчас. И даже баллотировался в парламент по спискам БПП.

О том, какую роль адвокат Коломойского выполняет в команде Владимира Зеленского, о взаимоотношениях между ним, олигархом, и новоизбранным президентом, НВ хотело спросить у Богдана еще в феврале. Но он согласился на разговор только после второго тура выборов, и дал первое большое интервью одновременно двум изданиям — НВ и интернет-сайту Украинская правда, что является довольно странным форматом для обоих СМИ.

Роман Кравец (УП): Андрей, мы хотим объяснить читателям, почему мы встречаемся в формате двух изданий. Почему такой формат?

— Ну, это технология. Интереснее было бы не интервью один на один, а чтобы было несколько изданий. Мы подумали с соратниками, что для экономии времени и для более яркого освещения моей персоны пригласить не одно, а несколько изданий, которые пользуются уважением в обществе.

Кристина Бердинских (НВ): До сих пор непонятно, какую функцию вы выполняете. Мы с вами сегодня встречаемся как с кем? Назовите свой статус в команде Владимира Зеленского.

— У меня, как у адвоката, профессионально подписан с ним договор, точнее с политической партией Слуга народа. Он подписан давно, после Нового года, в начале января.

К.Б.: То есть ваш официальный статус — это юридический советник?

— Адвокат. Чтобы вы поняли суть, что такое адвокат. Адвокат консультирует не только в отношении судов или уголовных дел, а во всех сферах жизни общества. Вы у меня, как у адвоката можете спросить, как правильно жениться, как обеспечить детей, как правильно оформить свои деньги, недвижимость, как правильно вести политическую кампанию, как правильно делать социологию, какие взгляды общество ожидает от того или иного лидера. Миллионный спектр различных вопросов.

К.Б.: В расследовании Бигус. инфо, в публикации telegram-переписок [между членами штаба Владимира Зеленского], вы фигурировали, как человек, который руководит медиа направлением. Какое отношение вы имеете к медиа?

— Нельзя сказать, что я курирую медиа-направление. Видимо, мои советы, как правильно освещать те или иные политические взгляды, как правильно коммуницировать с обществом — это и есть это значение медиа-направления. Но я не курирую сотрудничество со СМИ или порядок предоставления интервью. Это тонкая грань. Вы должны понимать, что это все есть консультации адвоката и его клиента. Я готов рассказать обо всем, что вас интересует. Задавайте прямые вопросы. Вы задаете «наводящие», и у вас будут «наводящие» ответы.

К.Б.: Вы сами сказали, что Владимир Зеленский дал лишь несколько интервью в течение этой кампании. Поэтому интересно, что значит медиа направление?

— Вы задавали этот вопрос off the record. Теперь я на него отвечу. Всю свою жизнь, с 2004 года, я занимаюсь избирательными технологиями в различных ипостасях, в том числе, как адвокат, юрист, в том числе, как знаток политологии, социологии, мнения общества, трансформации избирательного законодательства, получения результата с точки зрения выборов и реализации этого результата в последующей деятельности в государстве.

Я работал с 2004 года в разных ипостасях в абсолютно всех штабах, абсолютно всех политических партий, которые представлены на политическом рынке Украины.

Поэтому мои консультации — это не только в отношении как происходит избирательный процесс с точки зрения закона, а это консультации широкого спектра — не только по представлению в ЦИК или в судах, а и трансформация желания общества в результат.

К.Б.: Мы с вами виделись в ночь выборов после 1-го тура и вы были с бейджем телеканала 1+1. Скажите, какие у вас взаимоотношения с телеканалом 1+1. Кем вы там работаете?

— Я тоже адвокат телеканала 1 + 1, защищаю их интересы и предоставляю свои профессиональные консультации и видение не только в отношении юридической позиции в судах, а консультации по политикуму, о процессах, которые происходят, относительно будущих реализаций тех или иных событий, в видении изменений законодательства.

К.Б.: Да, а кому вы даете консультации? Ткаченко [Александр Ткаченко — гендиректор 1+1]?

— В том числе. Ткаченко, юристам, корреспондентам.

Р.К.: Вы так «скромно» говорите о себе. Насколько я понимаю, кроме того, что вы адвокат, вы все же товарищ Владимира Зеленского. Правда, что, по большому счету, вы — тот человек, который поспособствовал тому, чтобы Зеленский пошел на президентство? Вы один из тех, кто убеждал: Володя, давай попробуем…

— Да, это абсолютная правда. Я один из тех, кто его убеждал. Надо понимать, что мы познакомились давно. Это более пяти лет [назад]. Это ситуативное общение в кругу общих знакомых. Затем было общение уже с первыми датами войны, я работал в Днепропетровской ОГА, советником губернатора.

Он часто приезжал, мы часто встречались и в Киеве. Это были мировоззренческие, философские встречи — о войне, о будущем, о России, о том, что происходит. А потом, когда народный депутат Борис Филатов был избран мэром, там освободился мажоритарный избирательный округ. И я его [Зеленского] набрал, попросил встречи. Ради этого я даже специально прилетел в Одессу, с ним встретился.

У меня была идея: «Давай ты пойдешь по мажоритарному избирательному округу, мы с легкостью выиграем эти выборы. Тебе не надо будет уделять много сил, энергии и денег для этого. Ты зайдешь, как депутат-мажоритарщик, и у тебя будет какой-то фундамент для президентских выборов». Вообще, еще до этого, у нас была одна встреча в одном ресторане с друзьями. И шутки на счет Слуги народа и президента… Для меня это были совсем не шутки, а серьезная фраза, которую я ему сказал: «Володя, ты вообще понимаешь, что фильмом Слуга народа ты предоставил людям надежду? И если ты даже не попробуешь это сделать, то каким-то определенным образом их кинешь, подведешь. Наверное, оно тебе не нужно, но они этого ожидают. Выиграешь ты или не выиграешь — это другой вопрос. Но если ты этого не сделаешь, то точно ты очередной человек, которому люди доверились, и ты их подведешь».

К.Б.: То есть первые разговоры о президентстве — это 2015-й год где-то?

— Где-то так.

Р.К.: Почему он не пошел в депутаты? Какая у него была позиция?

— У него тогда была позиция, нет, это неправильно. Я стану таким же, как они, я потеряю доверие, стану одним из этой когорты. Неважно, что я буду говорить и стучать по столу, они будут воспринимать меня одним из депутатов.

У меня были другие мысли о политической платформе, о стартовой площадке. Но в том споре победил Володя, и он оказался прав тогда с точки зрения современности.

Р.К.: После этих разговоров, время шло. Когда вы снова встретились, и уже конкретно говорили о президентстве?

— Это было год назад. В марте мы заказали первую социологию, в которой указывался Владимир Зеленский. Он тогда занимал четвёртую или пятую позицию. Нет, шестую кажется.

Я ему показал эту социологию, сказал: «Смотри, ты слова не сказал, что ты идешь в политику, а ты уже имеешь прекрасную стартовую площадку. Опять же, если ты этого даже не попробуешь сделать, то общество получит очередной кидок». Очень яркий образец — это Святослав Вакарчук. На него так много все рассчитывали. Он никому ничего не обещал, но на него все рассчитывали. Это какая-то так душа нации. Он не понимает, что произошло, но он потерял доверие. И сейчас его избирательная кампания, не знаю на чем будет базироваться.

К.Б.: А вы знаете, что он [Вакарчук] пойдет на парламентские выборы?

— Я это слышал много раз. Я с ним тоже, кстати, знаком. Он очень хороший парень. Я ему лично верю. Но он обманул ожидания общества. Он не обещал этого. Но есть ожидания общества, он обманул. Не думаю, что общество даст ему еще один шанс. А касательно Володи… Я говорю: «Смотри, какая стартовая площадка, ничего не сказав. Мне кажется, что а) это реально, б) в любом случае, ты ничего не теряешь, и у тебя будет возможность завести в парламент каких-то молодых перспективных людей. Ты сделаешь для страны много, если они туда попадут в этот парламент. Это не будет тебе стоить денег, займет минимально времени и минимум энергии. Я готов помогать во всем, давай попробуем. Мы точно не потеряем, и народ будет тебя уважать, если ты хотя бы попробуешь это сделать».

Ну и нехитрыми, абсолютно законными публикациями, разговорами, упоминание имени Володи, рейтинг его до декабря, можно говорить, вырос в геометрической прогрессии в течение года. Не имея никакой рекламы…

К.Б.: Но имея 1+1…

— Знаете, много сыграли тизеры к Слуге народа. Это такие чаяния народа, мы о них говорили еще весной 2018 года. Эти короткие рекламные ролики, в которых народ видел на экране то, о чем говорят на кухне.

Вообще, наша политическая мысль, политтехнологии все основываются на том, что политтехнологи навязывают обществу то, что они думают. Мы пошли обратным путем: мы услышали, что они говорят на кухне и показали им то, что в их голове, а не то, что в нашей.

И мне кажется, что эти тизеры, эти упоминания сыграли эту роль стартовой площадки. Потому что в декабре у него уже был второй рейтинг. Это без всякого объявления о том, что он идет. Нам было совершенно четко понятно, что если человек, не сказав ни слова, имеет уже такую стартовую площадку и об этом все говорят, это становится интересно, все ожидают этого, то с момента объявления, что он идет кандидатом в президенты, конечно, рейтинг должен вырасти в разы.

И в декабре мы видели перетоки второго тура. У меня уже не было никаких сомнений, что он выиграет президентские выборы. Это было не то, что ты ожидаешь. Это была математическая модель социологии.

Р.К.: Когда вы говорили с Зеленским, это была ваша позиция, она была согласована с Игорем Коломойским?

— Я адвокат Игоря Валерьевича Коломойского и веду его дела, поэтому я не могу комментировать те или иные его взгляды, те или иные дела, где я являюсь адвокатом. Есть понимание адвокатской тайны. Без согласования с клиентом, я не могу разглашать информацию, которая стала мне известна в силу выполнения мной моих адвокатских функций.

Но я могу высказывать взгляды, как мне кажется, его взгляды, в те или иные моменты нашего с ним общения. Игорь Валерьевич Коломойский однозначно является глубоким патриотом Украины. Я думаю, что он это доказал.

Как он относился? Он никогда к этому серьезно не относился. Мои беседы с ним сводились к тому, что он как человек старшего поколения, всегда считал политику, политологию такой академической наукой, в которую нельзя играть, если у тебя нет статуса академика.

Где-то, возможно, в октябре, скорее всего в ноябре, он видимо, поверил, что это может быть стартовой площадкой к парламентским выборам. Но в выигрыш, он, по-моему, не верил никогда. В выигрыш Владимира Зеленского.

В данном случае, вы неправильно ставите вопрос. Владимир Зеленский не является частью какой-то империи или бизнес империи или каких-то общественных отношений кого-то к кому-то Коломойского. Это совершенно разные вещи и у них совершенно разные взгляды на те или иные моменты законодательства, общественной жизни, построения государства. Точно вам скажу, что их общение не является общением начальника и какого-то работника. Это не общение двух партнеров или каких-то людей, которые имеют договоренности о совместных действиях. Я в этом уверен, потому что я имею честь быть адвокатом обоих.

К.Б.: Как давно вы знакомы с Коломойским?

— Я уволился из Кабмина в 2014-м году после Революции достоинства. Мой товарищ Геннадий Корбан, которого я знаю еще с адвокатской жизни 2000-х годов, пригласил меня в Днепропетровскую администрацию, куда Коломойского назначили губернатором. Он [Корбан] пригласил меня в качестве специалиста, который знает государственную службу, взаимоотношения министерства финансов, Кабмина, обладминистраций. За два месяца они сами с этим разобрались. Возможно, с моей помощью, возможно нет.

Я дальше выполнял функцию взаимоотношений с волонтерским движением, войной, военными бригадами. Я был переведен туда. Там я познакомился с губернатором. Там мы сошлись в плане общения. Затем я был адвокатом Корбана. Потом я уже стал адвокатом Коломойского.

К.Б.: Кстати, эти дела, в которых вы являетесь адвокатом Коломойского, они касаются Приватбанка?

— Да. Я веду дела, связанные с ПриватБанком.

К.Б.: И вы не считаете это конфликтом интересов в нынешней политической ситуации? Это же бьет по имиджу Владимира Зеленского.

— Здесь нет никакого конфликта. То, на что вы намекаете, я слышу много раз ото всех — а что, если я сейчас пойду куда-то на государственную службу? Я этот механизм уже проходил и это прописано в законодательстве. С момента, когда я иду куда-то на работу, моя адвокатская лицензия приостанавливается. Как только я увольняюсь, она возобновляет действие по моему заявлению.

К.Б.: Но сейчас, пока вы не занимаете никакой должности и зная дело, вы считаете, что национализация Приватбанка произошла незаконно?

— Я не могу многое вам рассказать, потому что это закрывается адвокатской тайной. Я не знаю экономических нюансов этого дела, я не являюсь финансистом, банковским деятелем и не могу оценить этого массива информации с точки зрения экономики.

Но с точки зрения юриспруденции эта схема национализации была совершена с большими нарушениями закона. Для меня лично непонятно, почему имея абсолютно легальную юридическую ситуацию ее не использовали, а использовали схему, которая точно не имеет ничего общего с законодательством Украины.

Я понимаю, что видимо действующая власть, у нее были какие-то для этого мотивы, были какие-то договоренности, разговоры с бывшими акционерами. Но я там не присутствовал. С точки зрения юриспруденции, да, это была незаконная процедура. С точки зрения морали и финансов, я не могу дать этому оценку.

К.Б.: Что вы делали в Конституционном суде 13 марта?

— Мне часто задают вопросы. Было объявлено решение Конституционного суда [от 26-го февраля] об отмене закона о незаконном обогащении. На встрече с послом США поднимался этот вопрос. Владимиру Зеленскому был поставлен именно этот вопрос — как так произошло. Мы считаем, это неправильно. Этот вопрос мне адресовал Владимир Зеленский. И куда я поехал за ответом на этот вопрос? В Конституционный суд (КС).

К.Б.: Смысл ехать после того, если Конституционный суд уже принял это решение?

— Большой смысл. Надо понимать не просто, что меняется в государстве, а надо понимать, как выходить из этой ситуации. На этот закон было и есть завязано очень много договоренностей с западными партнерами. Я не знаю, как на сегодняшний день из этой новой действительности исходить.

Поскольку надо принимать новый закон, то надо понимать в чем принципиальность позиции КС, какая новая норма будет приемлема и для международных партнеров и для КС, и для парламента, и для следственных органов.

К.Б.: Сейчас в Конституционном суде находится жалоба Запорожского ферросплавного завода [актив Игоря Коломойского]. Если вы знаете, о чем я…

— Я все знаю.

К.Б.: Жалоба по поводу того, чтобы ограничить НАБУ в возможности через суд расторгать коррупционные сделки.

— Ограничить НАБУ с правом обращения в суд.

К.Б.: Именно так. Вы эту жалобу готовили?

— Я не занимаюсь этим делом. Я не являюсь адвокатом в этом деле, никаким образом.

Р.К.: Вы сами являетесь люстрованным, потому что вы были в правительстве Азарова [правительственным уполномоченным по вопросам антикоррупционной политики]. Очень много журналистов, в частности Радио Свобода, переживали, что вы могли договариваться в КС, как раз по теме люстрации. Есть ли какие-то наработки о том, чтобы отменить люстрацию?

— Нет, я не обращался ни по закону о люстрации, не являюсь никоим образом истцом в каком-либо суде и не занимаюсь отменой этого закона или его оценками.

— Есть намерение у команды Владимира Зеленского отменить люстрацию? Такие варианты обсуждаются?

— У нас есть намерение заставить Конституционный суд принимать решения. Какие он будет принимать решения — мы не знаем и влиять не собираемся. Конституционный суд является предохранителем незаконных действий Верховной Рады, и как только она делает незаконные действия, должен срабатывать Конституционный суд.

Поскольку я являюсь юристом еще со времен Кучмы, я всегда помню, что Конституционный суд не работал. Вот сколько я работаю в этом государстве, он выносил два решения в год, и всегда они были какие-то конъюнктурные. И один из важнейших вопросов в этом государстве — заставить работать Конституционный суд. Я не знаю, каким способом — возможно уговорами, возможно перезагрузки, возможно оценки правоохранительными органами их деятельности. Но как только он начнет работать, нам не надо будет собирать Майданы по поводу законов 16 января. Нам не надо будет люстрировать людей, которые в принципе, защищали интересы государства. У нас не будет законов о тех или иных выборах, в угоду большинства парламентского, а не в интересах общества.

К.Б.: Возвращаясь к правительственному уполномоченному по вопросам антикоррупции. Когда вы работали на этой должности, от вас мы ни разу не слышали фамилий Сергея Курченко, Александра Януковича, о чьих коррупционных схемах сейчас все известно. Что вы, как правительственный уполномоченный по антикоррупции сделали для того, чтобы разоблачить коррупцию ближайшего окружения Януковича?

— Надо понимать, что такое правительственный уполномоченный. Это не правоохранительный орган. Это тот зародыш НАБУ и правоохранительной антикоррупционной системы, который создавался, кстати, совместно с посольством США, это их идеи. Правительственный уполномоченный не имел правоохранительной функции. У него была превентивная функция. Он исследовал законодательство, которое разрабатывается и законодательство, которое существует. И это законодательство на уровне Кабинета министров. И мы давали выводы: что может быть, а что нужно исправить.

Наши юридические выводы лежат в очень многих решениях Кабинета министров, законопроектах.

Поэтому ответ на ваш вопрос, почему не было фамилии Курченко. Она была. Но была в том режиме, в котором мог существовать этот орган, а именно в юридических выводах. И, знаете, у меня есть определенная гордость, что со временем, некоторые проекты нормативных актов прекратили давать мне на анализ на рецензию. И во многих уголовных делах, частью обвинения, против тех деятелей, является то, что согласно положению, я должен был давать свою рецензию, а они вопреки положению принимали решения без согласования с правительственным уполномоченным. То есть они не смогли договориться о получении моей визы, и действовали без нее, в нарушение закона.

Р.К.: Зеленский позиционирует себя, как человек, который приводит к власти новые лица. Вы лично работали и с Ющенко, вы работали в правительстве Азарова, даже баллотировались по спискам БПП. Каким боком вы — новое лицо?

— Каким боком я — новое лицо? Я вижу очень много молодых экспертов, очень талантливых, образованных и профессиональных людей. Я с этим сталкивался, и при Ющенко, и при Януковиче, и при Порошенко. В команде всегда были люди, которые хотели продвинуть идею смены элит, изменения крови, пустить новую кровь в организм.

Каждая каденция все сильнее эту молодую кровь пускает. Мы это видим. Но каждый раз я сталкивался с тем, что эти молодые люди, когда заходят в государственную службу, с разгона бьются в стеклянные двери. Они не воспринимаются действующей бюрократической системой. Когда я пришел из адвокатуры в министерство юстиции — ты, как в темной комнате: звуки слышишь, а где, кто, что и куда тянет, понять не можешь.

Только со временем, когда твои глаза привыкают к темноте, начинаешь различать какие-то образы. А через пару лет ты начинаешь различать звуки: это скребут, воруют.

Моя задача, и я буду стараться ее выполнить, возможно как лицо старой системы, дать возможность синхронизировать вот этих молодых людей с действующим законодательством, с действующей системой. Потому что сами они не смогут.

Р.К.: Вы много говорите о своей роли. Вы сами в политику идете?

— Провокационный вопрос.

Р.К.: Честный.

— Если вы знаете фигуры украинского языка, очень тяжело отвечать на многие вопросы «да» или «нет». Мы в марте 2018 года с Владимиром договорились об одном правиле, которое не нарушается по настоящее время: мы не раздаем должности. За год не было выдано ни одного векселя. У нас ни одного министра, депутата. Это — не часть политической игры. Это — договоренность.

На моих глазах много раз распадалась команда, когда начинали раздавать должности. Это была команда Ющенко, Януковича. Это была команда Юлии Владимировны Тимошенко.

К.Б.: Но Владимир Зеленский уже победил на выборах и ему придется формировать команду.

— У меня нет сейчас предложения занять ту или иную должность. Но есть мысли в голове Владимира Зеленского. Я не знаю его мыслей, я не знаю, как он готов ответить на те или иные кадровые вопросы, но он пока свои обещания не нарушил и он не раздает должности до того момента, пока не станет президентом.

Р.К.: То есть только после инаугурации будем говорить о конкретных должностях?

— Думаю, в его голове уже есть некая структура. Он много общается с людьми, мы с ним много общаемся. Одни люди нам нравятся, другие — нет. Другие нравятся, а затем в них разочаровываешься. Иных ты воспринимаешь, как врагов, а потом они становятся твоими друзьями. Обычный кадровый процесс. На многие кадровые вопросы у него, я уверен, пока нет решений.

К.Б.: Вы себя видите главой Администрации президента?

— Многие мне задавали этот вопрос. Жизнь покажет. Я не смогу ему отказать, если он мне предложит эту должность. Пока я такого предложения не получал.

Р.К.: Вы понимаете, риск будет? Первое, что скажут журналисты: адвокат Коломойского сел в АП. Коломойский поставил своего «смотрящего».

— Я уже объяснял суть адвокатуры.

К.Б.: Это адвокаты понимают, а общество — нет.

— Ваша задача, как журналистов, это объяснить, в чем разница адвоката и партнера по бизнесу, подельников.

Вообще вся история этой избирательной политической гонки — это желание что-то изменить в обществе. Есть, конечно, личные отношения с Петром Порошенко…

Р.К.: Какие?

— Я с Петром Алексеевичем Порошенко познакомился в избирательном штабе Виктора Андреевича Ющенко. Я был членом команды, которая работала над решением Верховного суда, над судебным процессом о третьем туре. Там мы с ним познакомились. Затем сотрудничали… У него на дебатах была такая фраза: «Не придет ли команда Азарова к власти?». И это было обо мне. Потому что мы с ним вместе работали в Кабинете министров Азарова. Только там я работал правительственным уполномоченным, а он был министром. Не придет? В его случае точно не придет (смеется).

К.Б.: Относительно связи с Коломойским. Меня интересует вопрос о перелетах. Журналисты-расследователи опубликовали информацию…

— История моих перелетов? Я пробовал объяснить журналисту Радио Свобода. Есть часть моей деятельности, как адвоката. Да, там был большой перечень перелетов. Я взял справку из Госпогранслужбы. Действительно, я летал в Женеву и в Тель-Авив. Эти перелеты совпадают. Там не только перелеты служебные, там есть и личные перелеты. Детей в детский лагерь отвозил. Ездили на крестины к моему куму, дочь его крестили. Это не все сотрудничество с Коломойским. Но львиная доля — да. И что? Я защищаю интересы не только Коломойского. Я — не адвокат Коломойского, я — адвокат. И у меня очень большой спектр клиентов. Я общаюсь с очень многими людьми. Летаю и в Лондон, и в Вену, и в Соединенные Штаты.

По перелетам, которые опубликованы Радио Свобода, у меня есть одна принципиальная для них позиция, я ее буду защищать. Даже если их будут защищать неземные космические объекты, я все равно буду отстаивать свою позицию.

Они опубликовали ложную, лживую информацию. Они ее опубликовали, осознавая лживость информации. Они опубликовали об 11 моих полетах в Москву, 6 из них — через Беларусь.

Я им сказал, что последний раз я летал [в Москву] в апреле 2014 года, в день рождения. Оказалось, это был май, я менял паспорт.

К.Б.: Журналисты Радио Свобода говорили о 15 мая 2014.

— Да, 15 мая. Это была одна поездка, после этого я стал советником губернатора Днепропетровщины и вся моя дальнейшая деятельность была связана с фронтом. Меня бы просто арестовали на пограничном контроле с РФ. У меня друзья погибли, часть до сих пор на службе, часть демобилизовалась, для меня очень болезненно, когда на меня бросают такую информацию, это неправда.

К.Б.: Но в итоге журналисты правы, по перелету в РФ в мае 2014 года.

Этот перелет я подтвердил, но это не 11 полетов в Россию и 6 полетов в Беларусь.

Я могу показать справку Госпогранслужбы, когда я летал. Я готовлюсь к суду.

К.Б. Вы готовитесь к суду? Владимир Зеленский еще не стал президентом, а у вас, у человека, который будет близко рядом с ним, уже столько конфликтов с журналистами. Вы и обозвали их «журнашлюхами». Вам не кажется, что это напряженное начало новой власти?

— Нет, не кажется, я абсолютно прав. Я вам только что объяснил, почему. Я их не называл «журнашлюхами», я их называл «журна.люхами», если вы дословно читали мой пост.

И вы знаете, возможно, я был немного эмоционален, ну у меня эта эмоция не проходит, это ниже пояса.

К.Б.: Но меня интересовали больше другие перелеты. 17 декабря 2018, в Тель-Авив. С вами в самолете был Зеленский и Иван Баканов, который является председателем партии Слуга народа. И буквально через две недели появляется официальное заявление Владимира Зеленского, что он идет в президенты. Вы ездили вместе к Коломойскому тогда?

— Я не исключаю, что ездили вместе. Было несколько моих перелетов вместе с Владимиром Зеленским. Насколько мне кажется, о самом этом перелете, у вас немножко ложная информация.

Мы летели туда одним самолетом, и действительно, я там был 4 дня, в Тель-Авиве. А у Владимира Зеленского была там встреча, и он или в этот же день, либо на следующий, вылетел оттуда.

К.Б.: С Коломойским?

— (смеется) Нет. Наше нахождение именно в этом самолете было все-таки совместной транспортировкой, а не общая встреча с Коломойским для обсуждения вопроса выдвижения или не выдвижения.

Р.К.: То есть совместной встречи у Баканова, вас, Зеленского и Коломойского, не было?

— В декабре 2018 — не было. У нас было много встреч. Мне кажется, в таком составе, как вы просчитали, нет, не было.

Р.К.: Когда в последний раз вы вместе с Зеленским сидели вместе с Коломойским за одним столом? Когда вы очно встречались?

— Я не уверен… Это, по-моему, день рождения Игоря Валерьевича в 2018 году.

Р.К.: Вы точно после второго тура говорили с Игорем Коломойским по телефону. Думаю, Коломойский вам звонил. Что он говорил? Когда он планирует вернуться?

— Он не решил, когда он планирует вернуться, у него меняются взгляды относительно даты его приезда. Убежден, он желает приехать сюда, не могу вам сказать дату.

К.Б.: На инаугурации он будет?

— Я не знаю. Думаю, что и он не знает.

Р.К.: Когда приедет Коломойский — он будет привлечен к формированию команды, подбора руководства АП?

— Зачем вы ставите глупый вопрос? Это как те львовские АТО-шники, которые задавали Зеленскому вопрос, а чей Крым? Это уже когда нечего спрашивать, давайте я буду спрашивать глупые вещи. Чей Крым? Украинский! Конечно, не будет.

Р.К.: Вообще, вас называли человеком Коломойского в штабе, то есть вас называли неким «теневым руководителем штаба от Коломойского».

— Я даже не хочу приводить пример, как вас называли.

Р.К.: Мы об инаугурации говорили. Уже известно, когда она будет?

— Сложный вопрос. Действующий спикер Верховной Рады Андрей Парубий считает, что датой инаугурации должно быть число после 28 мая.

К.Б.: Чтобы не распустить Раду?

— Они панически этого боятся. А по инаугурации — мое мнение, что 19 числа, в 19.00, на НСК Олимпийский, уважаемые народные депутаты, думайте (улыбается).

Р.К.: 19 мая? Это будет объявлено?

— Мне казалось бы, это был бы интересный сюжет.

Р.К.: Вы о стадионе пошутили?

— Конечно, пошутил.

К.Б.: Так, а роспуск Рады будет, если инаугурация состоится до 28 мая?

— Я не знаю. Здесь нет одноходовок. На принятие этого решения влияет очень много факторов. Могу назвать несколько.

По моему мнению, чтобы распустить Раду, надо изменить избирательный закон. У нас существует сколько там — 17 законопроектов по этому поводу?

Наиболее прогрессивный по открытым спискам, за который бьется Вакарчук. Он звучит классно, есть запрос общества на это, но надо понять, что это нереально в нашем обществе, общество еще не готово.

Там зашито очень много хороших, демократических инструментов избрания власти, но которые можно использовать в развитом обществе, где не покупают за 1000 грн голоса.

Это классно для какой-то Франции или Швейцарии. Но не для Украины.

Другие эксперты по избирательному законодательству, которые работают у нас, могут с этим не согласиться. Не воспринимайте меня как официального спикера Владимира Зеленского.

На мой взгляд, проще будет принять закон, который уже работал в Украине до 2010 года — о партийной системе выборов.

Принять этот закон сейчас, думаю, будет невозможно, потому что за него должны проголосовать мажоритарщики, которые никогда не обрежут себе следующую депутатскую каденцию.

Идти на досрочные выборы или не идти — здесь надо взвешивать социологию, политологию, изменения в закон о выборах, наличие средств, наличие населения на дату выборов.

К.Б.: Вы просите не воспринимать это как позицию Зеленского. Но нам, журналистам и обществу, очень сложно понять, где позиция Зеленского, а где мнение команды? Кто в итоге будет руководить страной — команда Зеленского или сам Зеленский?

— Слышал очень много вопросов на уровне, почему вы не делаете то, что общество от вас требует? Как показала избирательная кампания, иногда не отвечать на вопросы гораздо лучше, чем давать ответы. Что молчание иногда золото, даже в политическом смысле. Что наличие разных мнений, экспертов и людей — это иногда преимущество, а не недостаток.

Р.К.: Евгений Головаха в интервью УП сказал, что у вас есть максимум год запаса, чтобы продемонстрировать, что вы другие. Сколько, по вашему мнению, у вас времени?

— Не знаю, в обществе очень много взглядов. Думаю, некоторые уже разочаровались, некоторые будут верить в нас 5 лет. Это зависит не от слов, а от действий.

Мы видели последние три недели между первым и вторым туром — когда ты много говоришь, то людям становишься неинтересным. Люди ждут конкретных шагов. И не увеличить пенсии — люди в это уже не верят. Они хотят, возможно, более эмоциональных шагов.

Социология показывает — люди не хотят бронзовый портрет. Они хотят живого человека, который по-живому ошибается. Говорит простым языком. Делает, возможно, неправильные вещи, но поймет. И хороших взглядов.

Я бы рекомендовал Владимиру придерживаться этой линии поведения.

К.Б.: Куда исчез Владимир Зеленский после ночи выборов?

— Мне его очень-очень жаль, потому что это была настолько эмоционально изнурительная кампания, я сейчас просыпаюсь измученным. Я хочу где-то закрыться подальше от людей и просто выспаться. Я знаю, что у Володи такое же состояние, те же мысли.