«Я не сторонник Майдана. Он вне Конституции», – Гордей Белов
24.04.2018 08:00
Мы пригласили Гордея Белова на интервью, чтобы поговорить с ним о том, зачем он выступает на российских телеканалах, о том, считает он себя сторонником или противников действующей власти, был ли Майдан революцией или госпереворотом, как он относится к Степану Бандере, и о многом другом.
– Прошло полгода с момента снятия вас с должности заместителя городского головы города Очакова. Знаю, что у некоторых, когда они уходят с подобных должностей, скажем так, открываются глаза, и обратно их уже не вернуть ни под каким предлогом. Как в вашем случае? Есть желание вернуться в местное самоуправление?
– Ну, во-первых, немного неправильно трактуется информация в плане увольнения. Это был уход по согласию сторон, и это было в общем-то мое решение в свете тех непонятных процессов, которые там развернулись вокруг. Мэр меня поддерживал. И в какой-то момент я пришел к мэру, когда определенная депутатская группа во главе еще с одним депутатом, вторым заместителем готовы должны были пойти в угоду своих каких-то политических амбиций на срыв сессии, на срыв бюджета. Это означает, просто обесточить город на какой-то определенный период, остановить его развитие, чтобы сегодня и сейчас решить этот вопрос. Я пришел тогда к мэру, когда все эти процессы пошли, и поблагодарил его за поддержку, за то, что он боролся, накладывал вето (на решение об увольнении, – прим.), потому что он понимал, что претензии ко мне абсолютно безосновательные. И я тогда сказал, что кто-то должен быть умнее, и давайте это буду я. И пусть как оно идет, так оно пусть и идет.
Сейчас у меня в планах запустить свою инициативу касательно поддержки населения в плане коммунальных тарифов. Этот проект сейчас на стадии старта. Он, правда, будет работать в Николаеве, потому что я все-таки – николаевский.
Мне не надо, как вы говорите, прозревать. Люди в Очакове, избиратели уже прозрели и до конца еще прозреют дальше. Потому что часть депутатского корпуса, у которой принцип: «или так, как они сказали, или «гори все синим пламенем. Ну, извините, я считаю, что это просто неприемлемо для народного избранника местного управления.
– А можете рассказать подробнее, что это за проект: политический или социальный?
– Я прежде всего экономист. Я смотрел методику вычисления коммунальных тарифов. Ну, у нас же несопоставимо вообще жизнедеятельность у обычного человека. Как человек может платить такие коммунальные тарифы? И я посмотрел на ценообразование. Не хочу забегать наперед. Скажу только, что мы будем работать с гражданами, мы будем работать с ОСМД: где-то помогать, где-то оказывать правовую защиту бесплатно для них, где-то оказывать консультационные услуги, бесплатно же, для самого же населения. Чтобы где-то сбавлять те коммунальные тарифы, которые предъявляют им, которые предъявляются, выходят сейчас на рынок.
Потому что есть уже судебные практики, где люди оспаривали те или иные тарифы. Хотя в общем то это пока что единичные случаи и это те люди, которые шли просто до конца и подкованы в правовом аспекте. Они знали, куда идти, куда писать, как действовать, где говорить, где вкладывать деньги. То есть, это может сделать каждый, если у него будет путеводитель в мире вот этих правовых отношений. Мы будем предоставлять это все бесплатно. Ну просто, чтобы людям было, ну, можно сказать, проще жить, это ж невозможно платить. Ну давайте подумаем, как может обычный пенсионер с пенсией, живя в 2-х комнатной квартире, и заплатить коммунальный тариф, и прожить этот же месяц? Вы же сами видите, сами все знаете.
– Это понятно. Просто ваш проект сродни тех, которые напоминают подготовку к выборам.
– Нет, нет, нет. У меня нет никаких местных амбиций касательно каких-то бизнес проектов, каких-то политических проектов. Я всегда себя в общем-то найду куда задействовать. Но на данном этапе – это все часть борьбы. Мы сейчас боремся с агрессией на Востоке Украины. Но там боремся, а тут мы себе, простите, стреляем в ногу. Вот отсюда и надо начать теперь. Страна должна быть сильной изнутри, тогда она и снаружи абсолютно неуязвима. А когда мы тут выживаем, там нас атакуют, что ж делать обычным то людям? Вот в чем весь вопрос.
– Хорошо, если говорить о проекте, о котором Вы только что рассказывали. Кто будет его финансировать?
– Финансировать будут те близкие люди, которые неравнодушны, которые вокруг меня. И в общем-то, тут ведь нет многомиллионных затрат. К примеру, есть адвокат, который ведет свою адвокатскую практику. Так помоги людям, сделай это все. Главная наша сила в том, что у нас есть неравнодушные люди. Вот, и тот же самый адвокат, юрист, консультант, ну проконсультируй, с тебя не убудет. А тому человеку, которому ты, действительно нужен – ты сделаешь великое дело. И этот проект не замыкается на мне. Моя задача – собрать этих неравнодушных людей.
– Много таких людей?
– Ну, много, не много. Пока что все еще идет в стадии переговоров. Уже кто-то дал согласие, кто-то не дал согласие. Знаете, как говорят, лиха беданачало.А дальше все будет идти по нарастающей, пока мы не начнем получать уже какие-то результаты. А наши результаты – это экономия людей, вот и все.
– А если вернуться, например, к тому, когда Вы были вице-мэром, вот, как Вы, собственно, попали в политику? Поскольку ранее Вы возглавляли Вашу финансовую компанию.
– Почему Очаков?
– Я не могу себя назвать политиком, я туда не попадал. Сразу после «Помаранчевої революції» так получилось, что я возглавил Украинскую социал-демократическую партию. Потом, спустя какое-то время все это влилось в один большой Блок Юлии Тимошенко еще тех времен. Я стал одним из лидеров БЮТа здесь. После выборов я все это оставил и ушел в науку, потому что шел на защиту кандидатской. После защиты кандидатско, ушел в преподавательскую деятельность, была потребность идти дальше. Поступил в докторантуру, уже появилась семья, уже нужно было как-то думать о заработке. И я тогда реализовал бизнес – предпринимательскую практику в отрасли финансов.
Потом был Майдан, начался рушится банковский сектор Украины, началось рушится все. Ну, в любом случае брокеры и все те, кто около,инфраструктура, скажем, банковского сектора, куда относилась моя банковская группа.
Тогда я успел этот бизнес от себя отстранить и полгода каких-то я занимался написанием докторской. Это был период 2014-2015 год. Потом параллельно здесь был конкурс на начальника управления образования, мне было интересно поучаствовать. Тем более, 6 лет я работал проректором университета. Конкурс я не выиграл, но мэр Очакова, который тогда выиграл выборы, а мы давно с ним знакомы еще с времен, даже сейчас не скажу, когда. Он просто увидел мою инициативу. Предложил, что мол есть должность вице-мэра, можем предложить депутатам, ну если хочешь, давай попробуем. Это самая гуманитарная сфера: образование, социальные службы. И вот так как-то оно все, ну и предложили депутатам, меня утвердили.
– Обычно, в таких случаях бывает, что такие должности являются либо предметом торгов, либо каких-то там договоренностей? Как в Вашем случае?
– Нет, послушайте, в моем случае, я Вам говорю абсолютно с полным пониманием, не было никаких торгов, нет никаких недоговоренностей. Просто в Очакове уже не первая практика, которая ведется в Украине. Я не могу сейчас говорить за Сергея Бычкова (мэр Очакова, - ПН), но он использовал эту модель, когда на должность сити менеджеров приглашаются не местные. И в этом есть великое дело». С одной стороны – это очень тяжело, потому что не знаешь людей, не знаешь процессов. Но, с другой стороны – это очень хорошо, по той же самой причине, что ты их не знаешь и нет никаких связей. Ты можешь холодно и здраво оценивать ситуацию так, как она есть, без какой-то привязки, без всяких каких-то личных контактов.
– Подобным путем пошел мэр Сенкевич, как Вы считаете, ему удалось?
– Во-первых, последняя его победа и восстановление говорят все-таки о том, что мы живем в демократическом обществе. Где правящая партия, называем вещи своими именами, отправляет в отставку, а суд – восстанавливает. Вот она демократия, вот я думаю в России или в каких-нибудь других постсоветских странах это невозможно, априори. А у нас, вот, пожалуйста.
Я считаю, что действительно, если мэра выбирают люди, то и снимать людям, не депутатам. Вы же понимаете, если эта практика войдет в общий тренд, то сейчас мэры будут улетать с должностей по всем городам, от областных центров до местных уровней. Депутаты поймут, ага, значит можно, и везде. И мы так из пучины выборов по Украине не выберемся никогда и будем циркулировать просто по кругу.
Насколько давать оценку действиям мэра Сенкевича, я думаю, что это покажут выборы, вот и все. Пока что это и хвалить, и не хвалить рано. Выборы будут, люди скажут свое слово. И вы, и я, и мы, в том числе. Но сам ход того, что он восстановился, это, я считаю, это для Украины хороший показатель, потому что все-таки у нас демократия при всей сложности ситуации, вот так.
– Давайте поговорим о вашем участии в российских ток-шоу. Как Вы привлекли внимание россиян?
– Как-то их лидер Либерально-демократической партии Владимир Жириновский в ток-шоу «60 минут» начал угрожать Очакову, что он всех сгребет в море, всем там будет могила. В Очакове как-то об этом поговорили, немножко посмеялись. Но в любом случае, это не приятно, вы же понимаете, хоть пока только слова, но дыма без огня не бывает и это говорит о настрое. После я был в эфире телеканала на ОГТРК, мы говорили о культуре с Марией Савицкой. И она спросила меня в конце: «А как вот все-таки очаковцы отреагировали на то, что сказал Жириновский?». Ну и я сказал так, как они отреагировали, что естественно, никто не испугался, а кто придет с мечом, от меча и… Ну, где-то так.
Нужно отметить, все-таки я, не то, чтобы хвалю российские масс-медиа, но их уровень оперативности, осведомленности. Представьте себе насколько мониторится ситуация, даже до уровня местных телеканалов, если они меня там нашли и в Facebook уже написали редакторы: «А слабо повторить нам?». Я сказал: «Господа, не слабо». Но понимал, что где-то это где-то может быть несовместимо с тем, что я должностное лицо.
И когда в Очакове уже все это началось, какая-то беготня пошла, какие-то разговоры, это все мерзко, моя сущность этого не принимает. Когда я уже мэра пришел поблагодарил, тогда мне еще раз написали редакторы, и я согласился.
Тогда у Жириновского что-то не получилось, у нас просто была ознакомительная беседа, потом вторая и вопрос по Бандере. Я в общем то не ожидал, но он расставил все точки над «і». Я просто не ожидал. Ну уже пользуясь случаем, он для меня не герой, конечно же. Но, если его наш Президент считает героем, и он у нас считается героем. Но я тогда еще, будучи должностным лицом, ну не мог сказать, что он для меня не герой. И если бы я сказал, что он для меня герой – это была бы уже неправда, и я бы уже себе руки не протянул. Поэтому, для меня герой – это тот, кто интересы миллионов отстаивает в стране, это правда. Ну а так, оно уже совпало, плюс ко всему уже и наша империя промайдановская, где-то пробендеровская, но Николаев не такой, но в любом случае этот тренд он сохраняется. И я уже понимал, что это уже все.
– А Очаков такой? Что говорить, если говорить о настроениях в Очакове?
- Понимаете, Очаков – город очень контрастный, я его, мне кажется, смог рассмотреть. Казалось бы, между нами 60 км, а разница очень большая. Я могу сказать, что сейчас людям, вот люди не только в Очакове, но и в Украине настолько устали от политических всех баталий, что люди они не настолько политизированы, скажем так, как, скажем так, в частях на Западной Украине. В Очакове шесть воинских частей, военный город. Все боевые части, он пронизан борьбой, вот сейчас в современной Украине и вот понимаете, ну, личность Бандеры… Вот я Вам, честно, могу говорить бесконечно говорить о Богдане Хмельницком, о Грушевском, о Тарасе Шевченко, вот об этих великих украинцах. Но, Бандера, ну мы же знаем с вами, что это яркий исторический персонаж. Да, на каком то определенном этапе Украины, да. Но он не входит в эту верхнюю гильдию так, чтобы о нем вот прям так вот говорили. Поэтому люди сейчас живут тем, чтобы остановилась война, чтобы прекратились смерти, и чтобы в общем то выравнивали ситуацию внутри. Вот этим живет и Очаков, ну, и в общем то вся Украина.
– И продолжая эту тему. Вопрос о популяризации красно-черного флага. Ваше отношение к этому?
– Я только за популяризации истории Украины, только за. У нас богатая история. У нас 600 лет истории казачества. Это по Яворницкому. 645 героических полков украинского казачества. Вот, и есть у нас УПА, да, вот. И давайте, если мы уж восстанавливаем всю информационную структуру истории Украины, давайте возьмем все 345 флагов, полков, они все сохранены, плюс 346-й черно-красный и выставим их все. Это будет справедливо. Ведь в УПА не больше героев и не меньше героев, чем у каждого из этих полков. Просто они жили раньше, 100-200-300-400 лет. И если мы уже восстанавливаем все величие истории Украины, будем в контексте правильными, восстановим ее всю. И будут у нас флаги, как площадь флагов в каждом городе. Взять отдельно вытащить черно-красный флаг – это будет несправедливо по отношению к 600-столетней истории всего казачества. Ну согласитесь, ведь это же правда. Поэтому, какие-то штучные популяризации, я против. Идем путем восстановления истории, восстановим давайте все: все казачество, все полка, всех героев. Ну в равной степени, а не кого-то вверх, а кто-то будет пылиться на книжных полках в библиотеках. Это неправильно, ну вот, мое отношение такое.
– Ввиду этого, Вы себя относите к сторонникам действующей власти или противникам?
– Я сторонник государственности Украины, во всех ее отношениях. Где-то я там не сторонник политики, может быть, Президента Порошенко. Но я сторонник его как Президента, пока он Президент – он наш Президент. Я придерживаюсь его этой государственности, я за это. Я не за пророссийскую Украину, не за проевропейскую Украину, я за украинскую Украину. Нам не надо никуда сильно там интегрировать, понимаете? Нам нужно быть там, где мы есть. А у нас для этого есть все шансы. И я сторонник государственности Украины, и я там на тех площадках в России даже где-то за Порошенко, я согласен, вот может быть, да. Но я всегда там буду стоять за нас, здесь мы с вами можем говорить открыто о том, в чем мы не согласны, но там никогда.
Я вот пытаюсь достучаться до вот тех вот далеких российских граждан. Ведь не все ненавидят Украину. Кто-то живет в общем непонимании происходящей ситуации. Агитация идет, «русский мир, русский мир, русский мир», «нужно отстоять, отстоять, отстоять» и они где-то попадаются в эти агитации в неведении. Я сейчас говорю, не заступаясь за них. И идут, верят в то, что они идут воевать с фашистами. А получается на войне, где стоят украинцы, такие же, как и они. Нет там фашистов, ну уже поздно, ты уже солдат, у тебя уже в руке автомат, уже беги стрелять. И я, когда говорю с ними, мы строим диалог. Нужно отметить программу «60 минут» (российское ток-шоу на телеканале «Россия-1», – ПН), с ними можно строить диалог, так программа построена. В отличие, скажем там, от других программ. Но я пытаюсь достучаться до тех россиян, которые сидят и думают: «Поехать в Украину на войну за русский мир или не поехать». Посмотрят, послушают, подумают: «Да не, я лучше не поеду». Вот цель всех моих выступлений, я уже выступал не зря.
– Но те же российские СМИ ваш уход с должности вице-мэра преподнесли «под соусом» «отказался признавать Бандеру героем, лишился должности вице-мэра». Как Вы считаете, ввиду этого, Вам удается хоть что-то донести?
– В свете того, да, наверное, да. Понимаете, лично для меня, вот этот уход – дело прошлое. Я живу всегда настоящим, ну так получилось, из-за Бандеры, так из-за Бандеры. Во всяком случае, я знаю, что я сейчас спокойно себе хожу по Очакову, я спокойно себе хожу по Николаеву, как и по всей Украине и ничего не боюсь, моя совесть чиста перед каждым гражданином, абсолютно. И это главное достижение. А то, что там где-то, ну, по сути на руку их идеологии там произошло. Ну, поймите, уже ситуация заходит в тот тупик, когда нам не до Бандеры должно быть, и им не до Бандеры. Нужно выходить из этой войны. Нужно остановить сейчас эту войну любой ценой. Потому что когда мы остановим это все и начнем развиваться, и именно экономическое развитие Украины приведет нас к той самой победе, о которой мы сейчас говорим. Только так.
– Но опять же. Как мне показалось, росСМИ вас используют, к примеру, для того чтобы придержаться каких-то журналистских стандартов, чтобы дать второй стороне высказать свое мнение. Но и Вы один в поле воин. Потому большинство людей, который приходят туда – они не согласны с тем, что вы говорите. Не складывается ли у Вас впечатление, что вас просто используют для того, что придать популярности этой программе, сделать ее более яркой?
– Опять-таки, возвращаемся к тому, что я говорю. В студии «60 минут» идет диалог, и нужно отдать им должное. Это высокопрофессиональная команда и с ними можно построить диалог. Так построена передача. Ты в постоянном онлайне, ты можешь говорить все, что угодно. Тебе могут говорить все, что угодно. И в этом плане очень интересно, легко. И с ними нелегко, да, ты один в поле воин и все против тебя. Даже те, кто зачастую стоит с тобой рядом, по эту сторону. Но в любом случае, нет забивания фейками. Скажем в другой передаче на НТВ: ты там не онлайн, там микрофон относят, приносят. И когда ты начинаешь какой-то аргумент приводить, то тебя не слышат, а говорят они. И поэтому там эта передаче менее рейтинговая.
А в случае с «60 минут», или там Киселев, Соловьев, все в режиме онлайн. И там больше позиций услышаны, и можно вступить в диалог. Во всяком случае, те гости, которые приходят на «60 минут», не позволяют в меру своей должности выдать какой-то фейк. Как на НТВ в последний раз украинец, сидящий по ту сторону, выдает такой какой-то информационный повод. Мы сидели со Славой Ковтуном и даже не знали, что отвечать, потому что это неправда.
– А о чем говорят за кадром?
– Я могу сказать, что люди везде устали от войны уже. Мы – сторона пострадавшая. Они – сторона, как я им говорю: «Вы же атакуете, мы же защищаемся», но так, как оно уже… Знаете, у Юрия Шевчука была песня «Война бывает первая, а больше не кончается». Вот так и здесь, маховик уже запущен и сейчас его нужно остановить. Как раз в «60 минут», когда идут дебаты, я говорю: «Давайте называть вещи своими именами. Неинтересно сейчас останавливать войну. Товарооборот так называемых «ЛДНР» за 2017 год составил 1,4 миллиарда долларов США. Это общий ЛДНР с Россией. Это по данным железной дороги. Из них 200 миллионов долларов контрабанды. Мы же прекрасно понимаем, кто есть участниками этой контрабанды. Это те решающие люди, который дают команды стрелять или не стрелять. Они находятся сейчас фактически в кровавой золотой жиле, им неинтересно прекращать. И идет торговля, и наша СБУ регулярно задерживает наших представителей, участников этого процесса, это в общем-то открытый факт. Поэтому сейчас нужно думать, как это все прекратить, остановить.
– То есть, я так понимаю, что за кулисами они согласны с тем, что нужно останавливаться?
– Нет, не все. Но есть те люди, которые, я чувствую, говорят: «Давайте как-то мириться». Вот этот месседж звучит постоянно. Кто нет, говорят: «Берем автомат и идем дальше: до Киева, до Львова, в Европу и так весь мир». Есть и такие.
– А соотношение какое, по-вашему?
- Ну сейчас сложно привести статистику.
– Кого больше?
– Я вам могу сказать, что Владимир Жириновский после эфира то в шутку, то не в шутку, говорит: «А вообще сделайте из той американской части (которая строится в Очакове, - ПН) базу отдыха для детей. И меня пригласите на открытие». Я говорю, что как только война закончится, мы все сделаем для детей. Помогите со своей стороны и приезжайте, наверное, тогда в мирное время на открытие той базы, но это уже будет в мирное время. Ну это во такой пример разговора за кулисами.
– На российской таможне у вас бывали проблемы?
– В аэропорту подолгу проверяют. Но это показатель того, что я все правильно здесь делаю.
– Даже то, что Вы гость самого рейтингового канала в России, не останавливает таможенников?
– Там ничего не происходит. Просто смотрят. Если обычно проверяют человека в аэропорту до 5 минут, то у меня это до 20 минут. Смотрят у себя что-то в компьютере, перезванивают, потом ставят штамп.
– Были ли проблемы с Вашей безопасностью на территории России?
– Нет
– После эфира никто с кулаками не бросался?
– Случаи бывали разные. Сейчас, правда, реже. А вот после первых эфиров, было по 600 сообщений мне в Facebook, разного содержания. Даже такие, что язык сейчас не повернется процитировать
– С каких сторон?
– Со всех сторон. Со всего СНГ. Все наши эмигранты пишут. Канал транслируется везде. Пишут разное. Где-то соотношение 50/50.
– 50 вас поддерживает, а остальные 50?
– Да, где-то идут осуждающие моменты. Где-то оскорбительные. Ну я к этим оскорблениям ровно отношусь. Где-то поддерживают. И в плане безопасности, ну да. В Москве на улице узнают. Я мало, где перемещаюсь, потому что график очень плотный. Перелет, эфир, если где-то есть гостиница, потом в машину и опять в аэропорт. Вот так. Но тем не менее, реакция в соцсетях есть. Вот скажем, мне очень приятно, я часто летаю через аэропорт Кишинева, там тоже смотрят эти каналы. Я могу сказать по той реакции. Вот даже по Кишиневу перемещаюсь, люди узнаю, видят. Я могу сказать, что Молдавия с нами. Люди с нами. Всячески поддерживают. Переживают о нашем горе, которое мы испытываем из-за агрессии. Потому что они его испытали в начале 90-х.
Мы не знали о том, что у них такое горе, пока нас не коснулось. ПМР да и ПМР, что там за ПМР. Была трехмесячная кровопролитная война. В начале 90-х это все так сразу произошло, что, в частности, наше поколение, тех, кто постарше, помнит, что-то из новостей, а мы уже нет. ПМР все так же стоит, и Молдавия. Вы помните последние события, когда Молдавия попросила Украину выводить российские войска, которые стоят в Бендерах, я сам это видел. Блокпост, стоит российская армия и отделяет ПМР и Молдавию, как и ЛНДР и Украину.
– Российские СМИ пишут о том, что эксперты, которые принимают участие в передаче, получают финансовое вознаграждение.
– Я ничего не получаю. Я не знаю, кто там что получает. Я не люблю лезть в чужие карманы, спрашивать. Я ничего не получаю. Перелет, если надо гостиница, да, они это покрывают. Больше никаких.
– Как вы относитесь к запрету на показ в Украине российских телеканалов и продуктов российского кинематографа?
– Я считаю, что там, где агитируется не в интересах Украины, однозначно надо закрывать. А когда мы начинаем закрывать уже классику советского кино, я считаю, что это неправильно. Это преступление против наших граждан, потому что раньше была одна история, и у нас общая победа 9 мая, а не восьмого, как сейчас кто-то путает. Есть те грани, которые трогать нельзя, которые невозможно. Или же мы будем колоть Украину изнутри. Вот этими всякими имиджевыми выходками. Иначе их не назовешь. Если мы запрещаем фильм «С легким паром», где там политика? Давайте дальше еще, больше будем навязывать. Мы же не им делаем ущерб, запрещая этот фильм, мы же себе ущерб делаем, это правда. 9 мая – это вообще моя отдельная боль. Я считаю, наш праздник девятое мая.
– Ваше отношение к георгиевской ленточке?
– Когда она стала символом так называемой ЛДНР, оно изменилось в негативную сторону, честно. Они ее взяли и почему-то присвоили. Опять-таки, никаких исторических предпосылок у них на это тоже не было, если так разобраться. Это символ тех людей, которые убивают наших граждан.
– Про кино понятно. Те же программы, «60 минут», нужно ли их показывать в Украине?
– Знаете, транслировать как транслировать… Вот, кстати, о разговорах, которые были и в эфире, и не в эфире. Они часто говорят: «Почему вы нас к себе не приглашаете?». У них есть посыл принимать участие в наших политических ток-шоу. Они хотят стоять у нас и что-то доказывать. Вот было бы интересно, не то, чтобы транслировать, а вот этих всех экспертов, которые не попали под санкции, а их там мало, они все попали под санкции. К нам бы на ток-шоу. Вот с ними поговорить здесь. И пусть, глядя на камеру, расскажут гражданам Украины о том, что они освобождают «русский мир», убивая украинских граждан. И пусть услышат ответ. Не от политэкспертов, а от обычных граждан.
– Они готовы ехать?
– Они сами даже просят! Я вас уверяю. Говорят, почему их не приглашают. Я не могу отвечать за телеканалы. «Мы готовы в скайп», я говорю: «Нет, вживую приехать, пообщаетесь, с людьми пообщаетесь».
– Я боюсь, что их будет встречать группа радикально настроенных людей.
– Это реакция нашего общества на их действия. Вот и все, я только так могу это объяснить. Они же сами поддерживают ту политику, которая отстраняет их от мира вообще. И они открыто об этом говорят. Ну и что, значит будем жить в изоляции и отчуждении. Они где-то уже свое общество к этому готовят. Я насколько понимаю, что это их общий тренд. В чем казус. Вроде бы они на нас напали, у нас оккупировали Крым, поддерживают агрессию на Донбассе, но подают это так, как будто они защищаются. Как подается информационный месседж. Нельзя сказать российскому человеку, что Украина на нас нападает. В логике не уляжется, поэтому нужно придумать, что громят США. США через Украину, где-то отчасти мы стали театром военных действий между США и Россией. Но мы то знаем, что на фронте нет американских солдат. Там есть наши бойцы. А вот это та версия, которую мне слышать не очень приятно.
– Никуда не скроешь американских инструкторов приезжающих к нам.
– Ну что значит инструктора, сколько их там, кто гибнет? Один американский солдат погиб. Инструктор приехал, рассказал, как пользоваться GPS навигатором. Если бы США нам помогало в том объеме, о котором говорят в России, мы уже давно победили бы. Но на самом деле это не так. Мы с вами знаем, и мы хороним наших бойцов. И не американцев, а наших. Мы всех этих людей знаем.
– Ваше прогнозы как эксперта относительно санкций, которые применяются к России.
– Опять-таки, позиция №1 касательно санкций. Санкции нужно поделить на две группы. Первая группа санкций несет в себе политический характер. Вот они этим рычагом могут апеллировать. Но скажем, последние санкции, когда в том числе и на Дерипаску были наложены, я считаю, это показательной поркой Трампа других представителей российского бизнеса. Чисто мое мнение. У нас, если что-то не так пойдет в НГЗ, я не знаю, что будет с Октябрьским. Просто весь район, полторы тысячи человек, это не в интересах Николаева. Если уж пусть Америка и использует санкции, тот пусть использует санкции политического характера. Пусть охватывают весь сектор экономики, а не точечно снайперски убивать кого-то. Все, что не в интересах Николаева – я против. Вот моя позиция.
– Ну по НГЗ вопрос спорный. Они могли бы и больше вкладывать в город с учетом тех денег, которые они зарабатывают.
– Это да. Дерипаска контролирует 6% алюминия в мире. Поэтому, нам в Николаеве хорошо, на этом этапе. Есть рабочие места, людям есть, что купить себе на стол. Людям есть, за что отправить детей в школу. Пока, на этом этапе, это уже много. Потому что если сейчас еще полторы тысячи человек пойдут на центр занятости. Давайте спрогнозируем ситуацию. Что нам тогда с вами делать? Люди работают, зарабатывают, слава Богу, что есть эта возможность.
– Как вы относитесь к идее национализации крупных предприятий, принадлежащих российскому бизнесу? К примеру, тот же НГЗ.
– А мы сможем войти в рынок? Вот в чем вопрос. Понимаете, национализировать можно. Можно выйти и купить самолет. Купили самолет, мы летать на нем сможем, если у нас нет соответствующих разрешений? Сможем ли мы одним предприятием войти в мировой рынок? Ну на какой-то процент сможем. Но гарантировать стабильность спроса, сможем ли мы конкурировать? Отбросим Русал. Сможем мы туда протиснуться? Нет. Мы будем где-то штучно выбивать какие-то контракты. Если нам скажет ЕС: «Мы готовы у вас покупать алюминий по такой цене на протяжении 10 лет. Давайте». Нам этого не скажут. Как и на многие товарные группы. Мы вроде бы интегрируемся в Европу. Замечательно, что у нас безвиз, но наши товары на европейский рынок если попадают, они демпингуют их производителей. Потому они нас не пускают. Как сырье – они покупают. Наша готовая продукция там неинтересна. Потому что мы выбьем их производителей. Пока у нас не будет гарантированного рынка, стабильности роста, нужно быть очень аккуратным. Забрать мы сможем всегда. Что потом с этим делать? Вот в чем вопрос.
– На предстоящих выборах вы определились за какую партию вы поставить галочку?
– Пока еще непонятно, кто будет баллотироваться, и в каком блоке.
– Все понятно, по-моему. Относительно.
– Ну знаете. Сейчас все наши партии резко так активизировались... Я, честно, задавался этим вопросом, но в любом случае, я не буду поддерживать ту партию, которая пришла путем промайдановского настроения.
– Тогда нужно говорить о партиях.
– О партиях. О тех, которые пришли через Майдан, имеют к этому всему отношение. Я его не поддерживаю, я это говорю открыто. Я считаю, что у нас все-таки правовое государство, и когда нас упрекают в каких-то госпереворотах, хотя сами в госпереворотах на протяжении всей своей истории сидят. Ну я имею ввиду Россию. Начиная со становления Екатерины ІІ и та же революция 1917 года – это все госпереворот. Я не сторонник Майдана. Я сторонник цивилизованных выборных процессов, которые должны определять волю граждан. Если у нас уже так обстоят дела. Поймите, практику Майдана нужно прекращать. Это не показатель цивилизованного общества.
– Вы считаете, что события на Майдане были переворотом?
– У нас это Конституцией предусмотрено? Нет. Мы вернулись в правовое поле, провели выборы, это все замечательно. Но я это все не поддерживаю. Это все внеконституционно. А следовательно – незаконно. Вот это моя позиция.
Сейчас для меня партия №1 та, которая положит конец войне, которая будет придерживаться правового поля. Сейчас тяжело говорить, потому что мы не видим предвыборных программ. Может, та партия, которая имела причастность к Майдану, даст здравое решение.
– Последний вопрос. Касается местных событий, которые очень активно обсуждаются в последнее время. Речь идет о ситуации с ремонтом и запуском николаевского аэропорта. Интересно ваше мнение как эксперта. Нужен ли Николаевской области аэропорт и одобряете вы те подходы, с которыми он строился?
– Сразу говорю. Аэропорт Николаевской области нужен. Это областной центр на Черноморском побережье. Огромный город. Огромная область. Аэропорт нужен. 100%. Что касательно всего того, что вокруг него разворачивается. Я тогда был должностным лицом, когда губернатор делал его предпрезентацию. Инициатива хорошая. Аэропорт нужен. Летать к нам будут? Будут! Просто я считаю, что каким-то оно идет тяжелым ходом. Такая трагедия случилась с директором. Это трагедия… просто у меня нет слов. Предыдущий директор принес взятку губернатору. Он принес взятку, тот вызвал полицию. Он все сделал правильно, молодец. Следующий как-то стреляется. Сроки постоянно переносятся. Давайте уже дождемся, когда он будет построен. Пусть он запустится, пусть прилетают самолеты.
Я не владею цифрами, информацией, чтобы сейчас давать какие-то оценки. Давайте пусть достроят, пусть мы уже откроем и пусть, слава Богу, аэропорт через такую боль, но тем не менее он заработает. Хорошая инициатива губернатора. Он все правильно сделал. Своевременно ли, несвоевременно. Можно сказать, что несвоевременно, но понимаете, что так тогда никогда не будет аэропорта.
– Вопрос в другом. Вот прилетел человек и что дальше? Дорога на Очаков в ужаснейшем состоянии. Готов ли Очаков принять к себе поток туристов?
– В плане Очакова я могу вам сказать так. Когда случилась оккупация Крыма, то поток туристов в Николаевскую область увеличился. Очаков представляет недорогой отдых для обычных людей, которые могут себе за 80 – 150 гривен арендовать комнату и отдыхать с семьей.
Поток увеличился, но опять-таки 30 августа 2017 года я был на городском пляже – пляж уже пустой. Вообще ни единого человека. Это вот реалии Очакова. Курортный сезон в Очакове длится два месяца. Начинается с майских праздников, потом опять никого, и потом уже со второй половины июня народ начинает потихонечку ехать. Но уже в сентябре практически никого нет. Вообще никого. И клиентская база Очакова наработана, и город изменился за последние два-три года. Новые требования к предпринимателям, мэр много делает, депутаты много делают. Люди понимают, что сейчас нужно брать сервисом. Сейчас есть шанс захватить новый рынок. Помимо старых клиентов, которые ездили до этого, сейчас есть шанс охватить новый рынок. С этой задачей отлично справляется Коблево, у них месторасположение удачное. Но и Очаков тоже. Поэтому, говорить о том, что те люди, которые летают на самолетах, в Украину, в Николаев, ехать будут в Очаков. Ну их небольшой процент. Те, кто летят на самолете и смогут себе купить билет, они поедут не все в Очаков. Коблево уже столкнулось с проблемой в своем ценовом диапазоне. Можно за 700 долларов отдохнуть в Турции с «все включено». И Коблево, где 700 долларов стоит только арендовать номер на семь дней. Человек выбирает Турцию. Очаков пока ни на этом уровне.
Будет как с Крымом. Крым был интересен Украине, России, Молдове, Беларуси с украинским ценовым диапазоном. Когда цены в Крыму дороже, чем в Москве, он экономически недоступен для рыночного сегмента. В частности, для Украины, для Молдовы, для Беларуси. Опять-таки все смотрят, что лучше в Турцию, или в Египет еще дешевле.
– Но в Крым продолжают ездить.
– Ездят. Там назревает проблема, в частности в Крыму. Можно много об этом говорить. Но Очаков готов к курортному сезону, и, я думаю, что те, кто приедут туда, будут приятно удивлены.
Беседовали: Анатолий Чубаченко, Виолетта Чех. Фото: Антон Малиновский