Игра в изнасилования на киевских улицах

25.07.2008 10:50

С чего начать? Наверное, с того, что уголовное дело по событиям, о которых я хочу рассказать, было закрыто. Нет, оно не было отправлено в архив с пометкой «на дорасследование» и не было приостановлено в ожидании новых улик, свидетелей и потерпевших. Как раз потерпевших было достаточно, вот только никто из них больше не хотел заявлять на своих насильников, повторяя снова и снова: «Они ничего мне не сделали. И претензий у меня к ним никаких нет». Отказывались они также выступать на суде. А раз так, то получалось, что исчезал и состав преступления, и следователям просто не с чем было идти в суд. «Ну, нет, так нет», - решили они и дело было закрыто.

А все началось примерно два с половиной года назад, когда двое киевских бизнесменов, окончательно пресытившихся от постоянных разгулов и почти полной свободы, которую им давали деньги, которые они зарабатывали, стали искать для себя новые развлечения, пытаясь придумать то, что «взбодрит нашу жгучую драконью кровь». Подобных выражений было множество в их лексиконе, но ни у следователей, почти месяц допрашивавших их, ни у психологов, трижды освидетельствовавших душевное состояние бизнесменов на протяжении их ареста, не возникло ни малейших сомнений в нормальности и вменяемости обоих. Как раз напротив, стоит прочитать заключения, данные психологами, и становится ясно, что оба бизнесмена были (да и остаются, к огромному сожалению автора) не только вполне здоровы, но очень, очень, очень умны.

К сожалению, я должен обходиться без настоящих имен и названий фирм, которыми руководила и до сих пор руководит эта парочка. Но я могу рассказать, что обоим им чуть за тридцать - тридцать пять, тридцать три, если быть точным. Оба они симпатичные молодые мужчины с довольно интеллигентными внешностями, и глядя на очки одного и крошечную бородку другого, даже трудно сказать, что каждый из них причастен более чем к полутора десяткам изнасилований, совершенных ими в одной снятой специально для этого квартире почти в самом центре Киева.

Но прежде чем я продолжу, кое-что из психологии насилия и насильников:

«А можно ли выделить основные причины у нас и «у них»?

У нас - прежде всего то, что эмоциональное давление и психологическое насилие считается нормой. Это себе позволяют все, чье социальное положение «дает право» на насилие - родители, работодатели, учителя и пр. И когда человек, приученный к таким отношениям, сталкивается с давлением в религиозной группе, то он воспринимает это как должное, не чувствует опасности.

Кроме того, украинцы эмоциональны. Для нас важно душевное тепло, общая приятная атмосфера. Поэтому срабатывает техника «бомбардировки любовью». Немаловажен также уровень моральной требовательности, который у нас весьма низок. Когда наш человек сталкивается с ложью, то он легко может закрыть глаза на «небольшую» ложь, которая не затрагивает его лично. На Западе ложь воспринимается гораздо менее терпимо.

Но у них - свои проблемы, в частности, эмоционально бедные отношения в семьях. Если в культуре слишком большое внимание уделяется индивидуализму, способности пробиться, жесткости, то родители очень рано оставляют ребенка без эмоциональных контактов. Молодежь пытается как-то компенсировать лишение семейного тепла и родительской любви в группах разного рода. Конечно, нельзя назвать такого рода восполнение «эмоционального голода» полноценным, это псевдовосполнение».

Из интервью с Еленой Альбертовной Лещинской, старшим научным сотрудником лаборатории психологии масс и сообществ Института социальной и политической психологии АПН Украины.

И тут же:

«Большинство насильников - молодые люди, сексуально неискушенные и неудовлетворенные. У осужденных за изнасилование явные психические расстройства выявляют редко, хотя часты алкоголизм, наркомания, уголовные преступления в прошлом, неуправляемая агрессивность. У большинства насильников в характере есть агрессивные, антисоциальные черты, однако некоторые, напротив, робки и не уверенны в себе. Но в основе обоих этих характерологических типов лежит чувство собственной неполноценности. Хотя некоторые и считают, что изнасилование - это следствие сексуальной неудовлетворенности, на самом деле большинство насильников сознательно хотят унизить, оскорбить, травмировать жертву. Им нужно, чтобы женщина сопротивлялась. Часть насильников получает от применения силы к сопротивляющейся женщине половое удовлетворение, но в большинстве случаев преобладают мотивы подчинения и агрессии, а не сексуального удовольствия. Среди осужденных за изнасилование доля рецидивистов относительно невелика (10-15%), но в то же время жертвами насильника нередко становятся несколько женщин. Это может объясняться тем, что за время пребывания в заключении агрессивные влечения уменьшаются, в том числе из-за возраста. Примерно в трети случаев насильник и жертва до изнасилования были знакомы».
Р. Шейдер

Если разбирать обоих насильников согласно этому, почти каноническому для мировой психиатрии утверждению (а я уже придумала им имена - Андрей и Тарас), то получается, что почти ни одно слово в утверждении Шейдера к ним не подходит.

«Молодые люди, сексуально неискушенные и неудовлетворенные» - эти двое как раз были более чем искушены. Мало того, что в своих фирмах они устроили подобие сексуального рабства, по негласным законам которого все работающие на Андрея и Тараса женщины могли рассчитывать на премии, повышение по службе или увеличение окладов только пройдя через постель со своими работодателями, бизнесмены объездили почт весь мир в поисках сексуальных утех. Они наслаждались любовью японских гейш и таиландских нимфеток, раз восемь «зависали» в красных районах Амстердама и совершали секс-туры по Африке. Бывали они и в публичных домах Новой Зеландии и в закрытых VIP-саунах Киева и Москвы. Всего перечислить практически невозможно, а потому обойдусь цитатой: во время одного из допросов Андрей с неожиданной гордостью заявил, что у него было более пятнадцати тысяч женщин.

«У осужденных за изнасилование явные психические расстройства выявляют редко, хотя часты алкоголизм, наркомания, уголовные преступления в прошлом, неуправляемая агрессивность» - не было ни агрессивности, ни наркомании, ни алкоголизма. Как раз напротив оба насильника не употребляли ни наркотики, ни алкоголь, самым тщательным образом следили за своими здоровьем, являясь пациентами закрытой и естественно частной клиники, и четыре раза в неделю посещали тренажерный зал. А те их жертвы, что в начале все-таки согласились давать показания против Андрея с Тарасом, вспоминали о них как о людях мягких, веселых и добрых.

«У большинства насильников в характере есть агрессивные, антисоциальные черты, однако некоторые, напротив, робки и не уверенны в себе. Но в основе обоих этих характерологических типов лежит чувство собственной неполноценности», - и этого тоже не было. Было ощущение вседозволенности. Непоколебимая уверенность в том, что деньги, которыми они обладают, позволяют им быть и над законом и над нормами, обязательными для кого угодно, но только не для них.

Даже то, как они называли друг друга - «Братья Драконы» - говорит столь о многом, что нет смыла пытаться утверждать, что Тарас был обуян робостью, а Андрей страдал от комплексов собственной неполноценности и ущербности.

«...на самом деле большинство насильников сознательно хотят унизить, оскорбить, травмировать жертву. Им нужно, чтобы женщина сопротивлялась. Часть насильников получает от применения силы к сопротивляющейся женщине половое удовлетворение, но в большинстве случаев преобладают мотивы подчинения и агрессии, а не сексуального удовольствия...» - а это уже точно не о них, так как жертв они не унижали, не били и не пытали. Как раз напротив, по правилам игры, придуманной Андреем с Тарасом, жертва не только не должна была сопротивляться, она даже подозревать не должна была, что ее изнасиловали. А для этого у парочки были все средства, начиная от огромной квартиры, производящей неизгладимое впечатление своей роскошью на любую попавшую туда провинциалку и заканчивая отличными адвокатами и деньгами.

При чем тут «адвокаты и деньги»? Давайте не будем спешить и доведем эту историю до конца.

Игра в изнасилования

Охота начиналась на центральных улицах нашей столицы. На нее Тарас с Андреем отправлялись в выходные или по вечерам, обходясь без машин, дорогих мобильников и личной охраны. Они просто ходили по улицам и внимательно смотрели по сторонам, пытаясь отыскать среди прохожих какую-нибудь провинциалку. Иногда заходили в кафе. Иногда толкались среди молоденьких покупательниц в магазинах на распродажах. Они искали, а условия поиска были таковы: жертва не должна быть полной, иметь большую грудь - второй-третий размер, должна быть высокой и очень красивой, возраст - не более двадцати лет. Ну и конечно она должна быть иногородней, так как Андрей и Тарас считали, что в этом случае у них почти не будет проблем.

Когда нужная девушка попадалась на глаза, Тарас с Андреем без стеснения подходили к ней и начинали знакомиться. Уже потом они скажут, что это было куда труднее, чем заводить знакомства с раскрепощенными и ничего не стесняющимися киевлянками. Провинциалки были робки, пугливы, а главное - хотя и соглашались пойти в кафе, после этого в большинстве случаев отвечали решительным «нет» на любое предложение пойти домой к Андрею с Тарасом.

- Но это и был забавно, - скажет потом Андрей. - Я чувствовал себя охотником. И мне нравилось, что впервые жизни что-то зависит не от моих бабок и не от того, какая тачка стоит у меня за спиной, а от моих личных качеств.

Трудно сказать, сколько именно раз парочка терпела неудачу в своих попытках заманить понравившуюся им девушку к себе домой. Но одно известно точно 25 апреля 2006 года в снятую ими квартиру вошла первая девушка. Вот только следствию так и не удалось установить, откуда она приехала в Киев и как ее звали.

Приведя девушку к себе домой, Тарас с Андреем усадили ее за заранее накрытый стол и предложили выпить и закусить с ними. Неожиданно испугавшись, их жертва заторопилась уходить, сказав, что ей уже скоро на поезд. Тогда Тарас предложил ей хотя бы выпить кофе. Девушка согласилась, не зная, что уже после второго глотка она потеряет сознание, чтобы не приходить в себя следующие пять с половиной часов.

Вот только насильники не знали, что медикаментозное средство, которое они подлили в кофе, окажет настолько долгое действие, потому торопились. Быстро раздев свою жертву, они перенесли ее на диван, и сразу же совершили половой акт. И если Андрей совершал, скажем так - «традиционное насилие», то Тарас предпочитал более сложные его формы.

Удовлетворившись, они одели девушку, положили в ее сумочку пять тысяч гривен и вынесли ее из квартиры. Машина ждала их во дворе, и на ней они отвезли свою жертву в парк, где ее и оставили.

Со второй девушкой парочка уже не торопилась, позволяя себе удовлетворять с ней все свои самые ужасные и потаенные фантазии. Они насиловали ее почти три с половиной часа, при этом уже и Андрей не брезговал против «всяческих изнасилований» и непристойностей. Мало того, увидев, что для их жертвы это первый половой акт, Андрей и Тарас насиловали ее, не используя презервативы.

Третья жертва провела в их квартире почти сутки. Но прежде чем пленить девушку так надолго, Тарас успел выведать у нее, что девушка приехал в Киев в поисках работы и в ближайшее время домой не собирается. Также он узнал, что поселилась она в общежитии Политеха, и что ни знакомых, ни родственников у нее в Киеве нет.

Чтобы девушка не приходила в себя, Тараса и Андрей постоянно подпаивали ее лекарственным раствором, но при этом постоянно измеряли ее пуль и давление, чтобы передозировка не привела к смерти жертвы. «Мы ведь не собирались никого убивать», - успеет сказать Андрей до того, как откажется от всех своих слов.

Насилие продолжалось сутки. И насильники, совершая его, записывали каждую его минуту и каждое свое движение на камеру, чтобы потом несколько дней любоваться получившейся у них порнушкой. При этом они то связывали девушку, то подвешивали ее на шведской стенке, что была в одной из комнат квартиры, то несли ее в ванную, то на кухню, а то выносили бесчувственное тело на балкон, где Тарас совершал насилие, «любясь открывавшимся с балкона видом».

Когда через сутки у насильников уже не осталось сил, Андрей положил в сумочку девушки почти три тысячи гривен.

- Зачем так много? - спросил Тарас.

- Ничего, - ответил Андрей, - я думаю, что она их заработала.

Подобный сценарий в течение последующих двух лет Андрей и Тарас проигрывали еще семнадцать раз, и неверное нет смысла рассказать о каждом из совершенных ими изнасилований.

«Большинство жертв изнасилования предпочитают молчать, а не обращаться за помощью. И причин тому несколько. Самая главная - женщины и девушку боятся, что после их признания на них ляжет клеймо «порченной». Что отношение к ним даже со стороны самых близких людей станет отрицательным и негативным. Ну а также их останавливают мысли о тех разговорах, что начнутся у них на работе или в учебных заведениях, после того как будет обнародован факт насилия над ними».

Из доклада на общеевропейской конференции, посвященной проблемам насилия.

Следствие

Насильники были уверенны в том, что их не то, что никогда не найдут, а что их просто не будут искать. Ну, как же?! Во-первых, они были уверенны, что, придя в себя, их жертвы едва ли смогут хоть что-нибудь вспомнить. Во-вторых, деньги, которые они давали изнасилованным девушкам, должны были выступать в качестве откупного. А в-третьих, и Андрей, и Тарас считали (и это было самым главным), их жертвы как настоящие провинциалки просто побоятся заявить о том, что их изнасиловали. И их расчеты были верны... Почти что верны... По крайней мере, до того дня, как в их квартире не побывала Алена П. из Винницы.

Девушка даже подумать не могла, что эти «милые и симпатичные парни» задумали что-то плохое. Она безбоязненно поддержала шутливый тон разговора, начатый Андреем с Тарасом, также, радостно улыбаясь, пошла с ними в кафе, а потом и к ним домой. «Они говорили, что мы идем попить кофе», - скажет потом она. И действительно, новые знакомые сразу же провели Алену на кухню и стали готовить кофе.

- А пока выпьем вина, - передложил Тарас.

Андрей уже открыл бутылку и разлил вино по бокалам.

- За знакомство, - предложил он, и девушка пригубила вино. Одного глотка оказалось достаточным для того, чтобы она провались в темное и глухое беспамятство.

...............

В себя Алена пришла на скамейке в каком-то парке. Минут десять просидела она без движения, прежде чем начала вспоминать кто она, откуда и... А вот того, как она оказалась здесь, Алена вспомнить не могла. Но боль внизу живота и кровь на белье и одежде сразу же позволили ей восстановить картину того, что с ней случилось - ее новые знакомые Андрей и Тараса не только усыпили ее, но и изнасиловали, лишив девственности. Не раздумывая, девушка отправилась в ближайшее отделение милиции.

А дальше события развивались уже стремительно. Отправив пострадавшую в больницу (а медики установили, что «насилие было произведено в извращенной форме с использованием какого-то предмета, несоразмерного с детородными органами - предположительно бутылкой), следователи сразу же отправились на квартиру к Андрею и Тарасу. И хоть искать ее пришлось не по точному адресу, а по довольно расплывчатому описанию девушки, следователи нашли ее. Вот только квартира была пуста.

Но выяснив у соседей, что квартира сдается в найм, и что ее хозяева живут теперь на Левом берегу, следователи уже через четыре часа смогли выйти на ответственного квартиросъемщика - Андрея. А тот оказался настолько испуган неожиданностью ночного ареста, что не только назвал имя своего приятеля и его точный адрес, но и написал явку с повинной.

В ней он назвал имена и фамилии всех своих жертв (по крайней мере, тех, кого вспомнил), а также написал обращение к прокурору, прося того смягчить ему наказание.

А вот арестованный через час Тарас явки с повинной писать не стал. Вместо этого он потребовал свидания с адвокатом. По закону сотрудники милиции не могли отказать ему в этом, а раз так, то уже к следующему полудню дело стало разваливаться на глазах. Первой от своих показаний отказалась все еще находившаяся в больнице Алена П.. Она сказала, что все перепутала, что ее никто не насиловал, и что «врачи все врут».

- Не было никакой бутылки, - сказала девушка, - и вообще, я собираюсь уже сегодня ехать домой.

Получалось, что, не имея ни жертвы насилия, ни улик, следователи должны были отпустить насильников на свободу. Однако всеми правдами и неправдами они смогли оставить Андрея с Тарасом в камере предварительного заключения почти на месяц. Вот только это ничего не дало, так как почти сразу же Андрей отказался от своих показаний, выдвинув встречный иск, в котором обвинил следователей в том, что они «выбили из меня ту самую явку с повинной, применяя садистские методы ведения допроса». Позволял себе Андрей и другие «фокусы».

Вот что рассказывает Юрий А., ведший то самое дело:

- Нас запугивали. На одном из допросов Тарас начал рассказывать о моей семье, да с таким подробностями, что мне на миг стало жутко. Он упомянул мою жену и детей, и, улыбнувшись, сказал, что им может быть очень плохо. Потом меня пытались подкупить.

- И сколько вам предлагали?

- Много, поверьте мне. А потом меня отстранили от ведения этого дела, а новый следователь отправил и вовсе закрыл его, заявив о невиновности задержанных.

- Но они были виновны?

- Суда не было, а потому я не могу сказать ни «да», ни «нет».

Да, суда действительно не было. Да и как он мог состояться, если все три жертвы насилия со стороны Андрея и Тараса, которых с таким огромным трудом удалось отыскать следователям по разным городам и селам нашей страны, отказали давать показания. Мало того, все они дружно заявили, что «никакого насилия вообще не было». «Или, - как сказала одна жительница Полтавской области, также проходившая по делу как жертва, - вы хотите заставить меня помочь вам шантажировать ни в чем невиновных людей».

Вот отсюда напрашивается вывод, что на Андрея с Тарасом работают просто отличные адвокаты.

Мне удалось встретиться с той самой Аленой П. и даже поговорить с ней. Но на любой из заданных мною вопросов она отвечала неохотно и мягко скажем - никак. Вот небольшой фрагмент нашего с ней разговора.

Я: Так что произошло два года назад?

Алена П.: Я не понимаю, о чем вы?

Я: Я говорю о вашем заявлении в милицию, которое вы сделали в апреле две тысяча шестого года.

Алена П.: Да не был никакого заявления. Все это было шуткой.

Я: Шуткой?

Алена П.: Ну, не шуткой... Я просто напилась в случайной компании, ну,.. меня... В общем, со мной поступили неправильно. Мне было страшно, я подумала, что мама, узнав об этом, будет ругать меня. И я назвала первый пришедший в голову адрес. Вот милиция и арестовала ни в чем невиноватых людей.

Я: Да?

Алена П.: Да.

Я: Тогда, может, вы объясните, каким образом сразу же после того, как вы отказались от своего заявления, у вас появилась трехкомнатная квартира?

Алена П.: Я не хочу об этом говорить?

Я: Вам ее купили Андрей и Тарас, за то, чтобы вы молчали.

После этого вопроса Алена и вовсе отказался со мной говорить.

Ну а Андрей и Тарас? Выйдя на свободу, они устроили банкет в одном из лучших казино Киева, а потом отправились за границу отдыхать и восстанавливать пошатнувшееся здоровье.

«Ощущение вседозволенности всегда необходимо воспринимать как подселение демона. При этом голос совести теряет свои права на личное мнение. Опьяняющая радость монополизирует волевые решения, всецело подчиняя их страсти. Базой для рационального эгоизма является сила и простота. Жизненная программа сводится к элементарному выживанию. Доминировать, главенствовать, находиться в центре внимания - вот что захватывает всё внимание, охваченного радостью.

Радостный человек не восприимчив к чужой беде. Сила и счастье, дающиеся передвижением точки сборки в область сладострастия, опьяняют и дают ощущение правоты и ответственности за ход окружающих событий. Делать настоящее, не быть в стороне и не позволять никому перехватить инициативу - вот что актуально для дьявольской радости».

Просто цитата для тех, кто понимает меня.

Ну а теперь можно повторить то, с чего я начала эту статью - что уголовное дело по событиям, о которых я хочу рассказать, было закрыто. Нет, оно не было отправлено в архив с пометкой «на дорасследование» и не было приостановлено в ожидании новых улик, свидетелей и потерпевших. Как раз потерпевших было достаточно, вот только никто из них больше не хотел заявлять на своих насильников, повторяя снова и снова: «Они ничего мне не сделали. И претензий у меня к ним никаких нет». Отказывались они также выступать на суде. А раз так, то получалось, что исчезал и состав преступление, и следователям просто не с чем было идти в суд. «Ну, нет, так нет», - решили они, и дело было закрыто.

Вместо послесловия

Когда эта статья уже почти что была написана, я случайно прочитала вот какую заметку:

Насильник изучал психологию, чтобы вызывать доверие

На западе Москвы арестован маньяк, которого подозревают в двадцати изнасилованиях. Насильник действовал по одной и той же схеме - знакомился с девушками и приглашал покататься по городу на своей машине.

Своих попутчиц маньяк угощал вином, в которое заранее подмешивал снотворное. Потерявших сознание жертв мужчина отвозил в свой гараж и насиловал. В этом же гараже его и задержали.

Чтобы не вызывать подозрений у своих жертв, маньяк изучал психологическую литературу, использовал разную обувь и одежду. Следователи уверенны, что насильник орудовал несколько лет - сейчас он подозревается уже в двадцати изнасилованиях.

«Интересно, - подумалось мне, - а этот сможет откупиться или все-таки он увидит судью и грязные тюремные нары?»

Фотофакт