Человек с метлой

06.06.2008 13:31

Все захваченные большевиками города России были за короткое время превращены в вонючее, зловонное и трущобное болото. Шикарные гостиницы превратились в грязные клоповники, доходные дома в приличных районах стали притонами уголовников, а центральные улицы завалены разломанной господской мебелью и мужицким тряпьем... Чекисты расстреляли всех городских дворников, которые ранее были на содержании у полиции... Грязь во дворах грозит сегодня всеобщей эпидемией на юге России...».

(Б. Солодовников. Газета «Вольный хлебороб»,

№ 6, 19.04. 1918 г. Елисаветград).

В одном ряду с артистами
Статья корреспондента провинциальной газеты свидетельствует о том, что большевистский переворот изменил устоявшийся быт российской провинции. Триумфальное шествие советской власти привело к жестоким событиям в городах империи. Подогретые революционными агитаторами толпы обывателей из мастеровых, приказчиков и рабочих высыпали на улицы «бороться с царизмом». Первыми, кто им попался навстречу, были городовые, околоточные надзиратели и... дворники - олицетворение самодержавного гнета. Известный русский писатель А. И. Куприн в своем автобиографическом романе «Юнкера» дал образную картинку безумия, которое охватило людей в начале 1918 года: «Большая толпа разделилась на маленькие группы и принялась отлавливать дворников и городовых. Вчерашних крестьянских мужиков, одетых недавно в полицейские мундиры, вытаскивали на улицу и вешали на деревьях. Разъяренные мясники вязали бородачей-дворников и прибивали номерные бляхи прямо к груди коваными гвоздями, затем ловко подвешивали за ноги к газовым фонарям. Кровь струилась по бороде и ручьями стекала вдоль мостовых... К вечеру во всем городе не осталось свободных фонарей...». Гнев толпы не случайно обратился на дворников. В течение нескольких столетий именно они являлись форпостом государственного правопорядка и следили за лояльностью подданных Российской империи. Все дворники имели низший полицейский чин и в Табели о рангах занимали место в одном ряду с артистами. С них начиналась охранительная вертикаль государства. Полтора века назад дворник представлял собой внушительного малого в белом фартуке, пребывающего в постоянных заботах. Он носил широкие черные шаровары и высокие сапоги. Верхней одеждой была поддевка, подпоясанная кумачовым кушаком. Зимой вместо картуза им полагалась круглая барашковая шапка, а ночью на дежурство они надевали огромный, до пят, черный тулуп с большим шалевым воротником. На шее висела большая медная или латунная бляха, на которой по кругу были выбиты название улицы, номера дома и полицейского квартала. Дворник ежедневно проверял все незапертые помещения, следил за тем, чтобы никто из жильцов не укрывал у себя не известных полиции людей, а в случае появления подозрительных лиц на вверенной ему территории тотчас сообщал об этом участковому приставу. Дворник не был осведомителем в классическом смысле этого слова. Кроме сбора информации и передачи ее полиции, он был наделен правом задерживать преступников и нарушителей общественного спокойствия. Карманника, пойманного на месте преступления, он наказывал своей властью: рисовал мелом круг на спине у воришки и вручал ему метлу. Вор работал до конца дня, а потом доставлялся в полицейский участок. Дежурные дворники оказывали помощь тем, кто в ней нуждался.
В полицейском наставлении четко указано: «Внезапно заболевших или получивших увечья лиц, усмотренных на улице... обязаны немедленно доставлять в ближайшие частные дома, а бессознательно пьяных передавать соседним сторожам для дальнейшего тем же способом направления на съезжую». Они следили за тем, чтобы маленькие дети не оставались во дворах без присмотра, не допускали нищих в дом просить подаяние, не позволяли выносить вещи без сопровождения жильцов. После того как на дворников были возложены задачи ночного дежурства для надзора за порядком и общественной безопасностью, они были отнесены к числу лиц, оскорбление которых при исполнении ими служебных обязанностей преследовалось наравне с оскорблением нижних чинов полиции.
Злобные и мстительные
Сохранившиеся источники не дают информации о точном количестве дворников в дореволюционном Николаеве. Однако квартальный отчет полицмейстера от 4 марта 1879 года сохранил любопытную статистику. Город в ХIХ веке был разделен на 4 околотка (участка), которые обслуживали 78 нижних полицейских чинов и 42 вооруженных флотских стражника. В документе содержится просьба к николаевскому градоначальнику «изыскать 248 выделанных овчины для пошива шуб ночным дозорным в постоялых дворах Спасского околотка». На один зимний тулуп требовалось примерно четыре овечьих шкуры - значит, дворников в Спасском участке было 62. Умножаем эту цифру на четыре и получаем искомый результат - 248 человек. Однако в других околотках было меньше постоялых дворов, чем в густонаселенном Спасске, соответственно, численность дворников в дореволюционном Николаеве могла колебаться: от 150 до 170 штатных единиц. Это были, как правило, здоровые, нестарые крестьяне из окрестных сел, которые в поисках заработка перебирались в город. Жили они в каморах и получали по 18 - 20 рублей в месяц. Дворники назначались на свою должность исключительно с ведома полиции, в которой на каждого из них заводилась учетная карточка. Почти все они работали осведомителями, за что получали от полицейского управления 10 рублей в месяц и премиальные «по итогам года».
С наступлением сумерек дежурный страж двора, снабженный свистком и бляхой с номером, закрыв на большой замок ворота, выходил на крыльцо парадной лестницы и бдительно всматривался в прохожих. Незнакомцев, пожелавших войти в дом, спрашивал, к кому идут, интересовался целью визита. Дворники в Николаеве отличались от одесских и херсонских коллег. Они славились своей мстительностью и гоноровым характером. В 1889 году офицеры шляхетского корпуса Арсений Животовский и Павел Синельников вынуждены были прервать командировку и буквально бежать из города, спасаясь от «рыцарей метлы». Инженеры имели неосторожность вернуться в свою гостиницу поздно ночью и...обидели дворника, не заплатив чаевые за то, что он открыл им двери в неурочный час. Это было непростительной ошибкой. Молодые люди стали получать утром мокрые дрова, отчего не могли долго растопить камин, служебная почта постояльцев загадочным образом куда-то пропадала, а вестовые из штаба флота не могли вовремя найти адресата. У военных инженеров начались «трения» по службе. Они не могли дозваться дворника, чтобы заказать извозчика или вызвать прачку, им приходилось самим раздувать утренний самовар и ходить к молочнику. Терпение офицеров иссякло тогда, когда «начальник двора» отказался пустить к ним на квартиру гостей - двух «беспачпортных дам без билета». Раздраженные постояльцы вытащили наглеца из каморы и принялись бить его на глазах у проституток. Тревожный свисток заставил сбежаться дворников из соседних домов, драка разрослась и перекинулась на улицу. Силы были неравными. Офицеры схватились за оружие, но было поздно: вызванный наряд флотской стражи арестовал всех. Дворников доставили в участок, а военных инженеров проводили на гауптвахту. Через три дня, получив по служебному взысканию, молодые люди написали рапорт о переводе в Одессу. Архивные фонды николаевской полиции содержат сведения оперативных мероприятий по фактам участившихся ограблений меблированных комнат в районе улиц Мещанской и Севастопольской Московского полицейского околотка. Постояльцы гостиниц в течение лета 1897 года пережили серию однотипных краж, которые больно ударили по бюджету жильцов. Неизвестные лица среди бела дня проникали на чердаки домов и снимали с веревок выстиранное белье. Постельные принадлежности в конце ХIХ были ликвидным товаром и стоили весьма дорого, на простынях вышивались монограммы владельцев, комплекты белья годами копились для приданого будущей невесты. Воры действовали нагло. Полицейские засады, массовые обыски у старьевщиков результатов не давали. Белье стали воровать не только на чердаках, но и в открытых верандах. Сведения об этих кражах быстро превратились в городской анекдот и стали достоянием газет. Полицмейстер морщился и распекал надзирателей, надзиратели - городовых, городовые... дворников. Воры не поддавались на примитивные провокации. Они стороной обходили дворы, где ночью демонстративно сушились простыни, и забирали добычу там, где не было засады. В августе кражи внезапно прекратились, и... все успокоились. Однако сыщики не поддались общей эйфории, вскоре они задержали преступников с поличным. Дворники Степан Гецов (регистрационный жетон № 56) и Василий Дудко (жетон № 59) были задержаны с телегой постельного белья на Херсонской таможне. Все украденное они хотели тихо продать в глухих селах губернии. Городская история зафиксировала еще одно знаменательное событие из жизни николаевских дворников. В 1912 году по случаю 300-летия дома Романовых вышло высочайшее распоряжение наградить всех нижних полицейских чинов и дворников памятной медалью в честь знаменательного события, но... в Херсонскую управу пришло только 12 представлений на высокую награду. Дворники огорчились. Их депутация отнесла нижайшее прошение на имя градоначальника контр-адмирала Александра Ивановича Мязговского «... не оставить вниманием и ходатайствовать перед департаментом о награждении верноподданных за безупречную службу на благо Отечества не жалеющих себя...». Через год просьба была удовлетворена. Каждый николаевский дворник отныне был при медали и исправно нес полицейскую службу.
Внутренние эмигранты
Большевики очень быстро поняли, что во время революции «перегнули палку» с дворниками. В 1925 году они возродили этот институт при домовых комитетах. Человек с метлой стал служить верой и правдой новой власти, но уже «за бесплатно» и под страхом «вычистки» с занимаемой жилплощади. В годы массовых репрессий по вине управдомов и дворников в ГУЛАГе оказались десятки тысяч ни в чем не повинных людей. А вот случаи репрессий против самих дворников встречались крайне редко. В брежневские времена эта профессия обрела новое социальное звучание. ЖЭКи предоставляли дворникам ведомственную жилплощадь. Вольнолюбивая богема шла подметать улицы, чтобы избежать административной статьи за тунеядство. Музыканты и поэты воспринимали дворницкий удел как символ неподчинения социальной пропаганде, существующему образу жизни и мышления. Уход в дворники или кочегары означал для интеллектуалов публичное обозначение статуса «внутренних эмигрантов», с одной стороны, с другой - давал много свободного времени для творчества. Через николаевские ЖЭКи прошло много талантливых людей: Ким Брейтбург, Александр Серов, Александр Топчий и другие известные поэты, музыканты, журналисты выходили с метлой на улицы нашего города. В дворниках и кочегарах успели побывать практически все известные рок-музыканты середины 80-х. Сегодня Человек с метлой живет в другом мире, у него свои радости и печали. Но, впрочем, это совсем уже другая история.

Фотофакт