Андрей Максименко был назначен на должность исполняющего обязанности начальника Службы автомобильных дорог Николаевской области в марте 2018 года. Должность «главного дорожника области» предполагает большую ответственность и постоянные отчеты, в первую очередь, перед жителями области за то, почему дороги в своем большинстве находятся в плохом, а некоторые даже в аварийном состоянии. О том, что уже получилось, почему не получается, вернут ли нам 100 миллионов и планах на будущее корреспондент «Преступности.НЕТ» поговорил с Андреем Максименко. Стоит отметить, что из-за внепланового отключения света интервью пришлось перенести, поэтому проводили его «в два приема.»

«Де-юре сто миллионов у нас не забраны»

— Когда 5 сентября все узнали, что Кабмин якобы забрал у нас 100 миллионов, которые якобы предназначались на одну из самых аварийных трасс Н-11, все очень удивились, разозлились, активисты написали много всего нелестного, в том числе, и в ваш адрес, на Facebookи в других социальных сетях. Народные депутаты давали свои комментарии и в этот же день вы объявили брифинг и заявили, что написали заявление об увольнении. Вы тогда сказали: «У меня есть просьба – пересмотреть возможность вернуть в область 99 миллионов под мою ответственность. Я обязуюсь их использовать, я прошу Укравтодор опомниться и вернуть деньги в область. Я не вижу своей дальнейшей работы без этих денег». Вот уже конец сентября, никто не знает, вернули деньги или нет, пока об этом не было сказано в публичной плоскости. Я могу вас поздравить с увольнением?

— На сегодняшний день у области де-юре деньги не забраны. Постановление Кабмина, которое было принято, проголосовано «с голоса», находится в Минюсте. Оно не подписано на сегодняшний день, деньги не перекинули на другую дорогу, деньги не забрали. Что касается моего заявления. После брифинга у нас было совещание в «Укравтодоре» с главой Новаком, которого я, на самом деле, очень уважаю.

— Почему на самом деле?

— Потому что многие брифинг восприняли, что это моя какая-то агрессия, неуважение к Новаку.

— Почему восприняли, в принципе это так и звучало. Вы же тогда говорили о том, что не понимаете, почему у нас забрали деньги, что вы говорили ему об этом, почему у нас не получилось освоить средства.

— Я объясню просто одну вещь – есть у Новака замы, то ли пытались или пытаются, я думаю, что уже пытались в связи с последними событиями, играть в какие-то свои политические игры...

— Вы сейчас о Харченко говорите?

— Я говорю сейчас о Харченко. Пытались лоббировать, мне кажется, какие-то свои интересы не государственные. Меня больше всего эмоционально завело то, что... То, что будет перекидка, я в принципе, понимал, знал и это логично, потому что, если не используются деньги, не начаты даже ремонтные работы на дороге, вполне логично перекинуть эти деньги туда, где есть договоры, где есть тендеры и все остальное. Но меня просто никто не предупредил, что из области будут изъяты 99 миллионов.

— Вы говорите: «Логично перераспределить». Но вы тогда на брифинге сказали, что тендерывы провели, договоры заключили.

— Вы правильно говорите, только я говорил, что логичнее было бы их с Н-14, по которой работы не начались, когда заблокировал Антимонопольный комитет, перекинуть их на участки в пределах области. У нас есть дорога Н-11, у нас есть дорога на Очаков-Парутино, та же Снигиревка еще недофинансирована. То есть, деньги есть куда осваивать.

— Что по совещанию с Новаком?

— Мы поговорили, мне указали, по их мнению, где я неправ. Я попытался объяснить.

— А где вы неправы?

— В своей эмоциональности и высказываниях.

— Это все?

— Ну, давайте теперь разбирать. Я понимаю, что для многих потребителей, жителей, я понимаю, что такое дорожные работы. Это дорога есть – хорошо, дороги нет – плохо. Стелют асфальт в дождь – это плохо. На самом деле есть очень много нюансов технических. Наша деятельность регулируется ДБНами (Державні будівельні норми - ПН), СОУ (Стандарт организации Украины - ПН) и всем остальным. Поэтому, если брать конкретно по дороге бетонной Н-14. Если вы знаете, проектирование шло с 2013 года.

— Насколько я знаю, с 2015-го. Тогда, по крайней мере, говорили про бетон. И Новак тогда говорил про итальянских проектировщиков.

— С 2013 года шло проектирование, экспертиза шла с 2017 года. Проектанты – государственные институты. Экспертиза – государственная. В чем вина начальника Службы автомобильных дорог? Я пришел в марте на уже выделенные деньги. То есть, если я работаю два или три года, я себе планирую работу вот сейчас уже на следующий год. Что я делаю? Я объявляю тендера. Я понимаю, что мне уже надо иметь договоры в апреле, чтоб начать работать. Я пришел на уже выделенные деньги, деньги были выделены на дорогу, проекты которой не прошли экспертизу. У кого где была гарантия, что экспертиза пройдет очень быстро? Мы эту экспертизу сделали за 4-5 месяцев – мы ускорились очень сильно. Тендера я объявил даже немножко раньше, чем вышла экспертиза. То есть, как заказчик, я тендера объявил. Где вина моя, как начальника Службы автомобильных дорог, в данном случае?

«Может есть какие-то политические нюансы»

— Мы вернемся к вопросу ремонта Н-14. По совещанию с Новаком. Мы потом вам звонили, брали у вас комментарий, и было интересно, какой, все-таки, будет конструктив после этого совещания. Вы на брифинге рассказали, что, по сути, вашей вины в том, что у нас забрали 100 миллионов, нет – тендера были проведены, договоры были заключены. Я надеялась, что на совещании с Новаком вы то же самое ему скажете и после совещания он поймет, что все нормально и они ошиблись. И тут проходит совещание в Кабмине, где Новак говорит Гройсману то же самое, что тогда он вам говорил, какие претензии он выдвинул. Если вы поехали от нашей области, объяснили ситуацию, почему же тогда Новак через несколько дней говорит точно такие же претензии и Гройсман говорит: «Ну видите, я же говорил, вот поэтому и перераспределение».

— Еще раз повторю – деньги, которые де-факто, публично сказали, что забрали, но де-юре их не забрали еще до сих пор, можно было перераспределить в области. На договоры, которые есть. Почему этого не делает Укравтодор, почему этого не делает Кабмин, я не могу ответить. Может есть какие-то политические нюансы.

— А вы задавали этот вопрос им?

— Я задавал, мне объяснили, что есть другие области, другие трассы международного значения, которые ремонтируются. Но, послушайте, 5 сентября было перераспределение, если я не ошибаюсь. Сейчас 30 сентября. 25 дней постанова не выдается. Почему? А без этой постановы движение денег дальше не может быть. То есть то, что они сказали, что они 200 миллионов кидают на Н-11, я их не могу использовать сейчас, потому что постановление нет. Когда оно появится, в конце октября? Ноября? Чтобы сказать мне, что я не использовал деньги? Здесь имеют место какие-то политические игры, в которые я играть не хочу и не собираюсь. То есть я, как заказчик, сделал в рамках закона. Я вам скажу другую вещь, вчера проводились обыски по 15 областям Служб автомобильных дорог. А вы знаете, из-за чего? Из-за того, что, представим, у меня есть на дорогу 100 миллионов. Возьмем яркий пример – Снигиревка. У нас 502 миллиона общий бюджет дороги. У меня недофинансирование 42 миллиона. Подрядчик набрал обороты, он работает, логично, чтоб он закончил работы, если он может, на эти 42 миллиона, сам, пока что, без оплат? Логично. Логично, чтоб я эти работы принял и зафиксировал? Логично. Но по закону так нельзя делать. То есть, я эти 42 миллиона, которых у меня нет, я не могу принять. А области, где проводились обыски, приняли. Но я-то знаю, как некоторые замы того же господина Новака говорили: «Давайте быстрее, давайте!» Помните, Омелян приезжал? Уважаемый мною министр. Приезжал и говорил, чтоб бегом начинали ремонт дорог. Послушайте, бегом начинать, - это, на то время, я подсчитал, нам надо было 32 миллиона на Н-24, нам дали дополнительно только 10, мне зашли эти деньги. Я должен объявить тендер, я должен провести тендер, подписать договор и выйти на работы. Что значит: «Выходите бегом, работайте!»?

— Министры всегда приезжают и говорят: «Выходите бегом, делайте, мы вам дали, почему, виноваты «попередники».

— Я достаточно молодой и сидеть в тюрьме я не хочу.

— А вы об этом говорили министру?

— Я всем об этом говорю.

— Просто понимаете, как в публичной плоскости это выглядит? Выходит министр – очень важный человек и говорит с очень серьезным лицом очень важные вещи. А потом, по факту мы видим, что не получается.

— По факту мы провели ремонт. Только мы провели его не в течение недели, мы начали его проводить через полтора месяца.

— Об этом я и говорю. Почему вы сразу не выходите на диалог? Вообще вопрос животрепещущий в том плане, что местные власти очень часто говорят о том, что у них что-то не получается из-за центральной власти и выдвигают обоснования, примеры рассказывают. Но в то время, когда этот вопрос решается, никто ни о чем не говорит. Допустим, приезжает Гройсман и говорит: «Ремонт Н-14 очень важен, это стратегически важная дорога». Все кивают, все классно, будем делать «в бетоне», а потом ничего не получается, нет денег, тендеры не проводятся, договоры не заключаются. А потом объясняют, почему так происходит – потому что центральная власть. А почему сразу не выходить на диалог?

— Смотрите, во-первых, но это лично мое мнение, если каждый начальник Службы автомобильных дорог в регионе начнет говорить: «То я не могу, то по закону не так», я думаю, что руководитель – мой руководитель непосредственно, министр или премьер-министр, они прекрасно знают законодательство. И когда они что-то говорят, я думаю, что они анализируют и говорят в рамках закона.

«Как все хотели, чтобы Президент открывал дорогу. Хотелось бы, да, приехал Президент...»

— Получается в итоге, что на местах это не работает.

— Я понимаю, но смотрите, берем яркий пример – приезд Петра Алексеевича Порошенко на Т-15-08. Вы не представляете, как все хотели, я не говорю про областную власть, я говорю про псевдоактивистов и всех остальных, как все хотели, чтоб он приехал открывать дорогу. Тогда была четкая позиция губернатора, четкая позиция моя, что не будет быстрых подписаний документов под приезд президента. Да, я получил по шапке от всех, что дорога не готова. Понимаете, хотелось бы, да, приехал президент...

— Нет, не понимаю, честно, не понимаю, почему президент страны должен открыть дорогу, хотелось к его приезду сделать, я не понимаю этих мыслей.

— Ну давайте не так. Есть какой-то мега известный журналист. Он приезжает, вы хотите пригласить его в студию к себе, вы хотите с ним пообщаться...

— Да, но студия – это не дорога, это не так важно.

— Вы рассуждаете, как журналист, а я рассуждаю, как чиновник.

— Для вас важно одобрение центральной власти?

— Ну как, это оценка моей работы.

— А разве не хорошие дороги и довольные жители области – это оценка вашей работы?

— А теперь давайте вернемся к хорошим дорогам, по поводу оценки. Меня и работу дорожников, почему-то, оценивают по использованию средств. Кого интересует, сколько мы километров сделали?

— Это вас оценивают журналисты, люди, которые пытаются разобраться в этом вопросе, жители области оценивают вас по дороге. Вы дали пример президента, который приехал на Т-15-08, очень классная дорога, но я понимаю, что большегрузы, что будет жара и она, возможно, опять начнет как-то разрушаться. Так вот жители области будут оценивать вас по этим разрушениям. Им плевать на перераспределение денег и на прочее. И если президент приехал на два часа и увидел хорошую дорогу, сказал: «Андрей Владимирович, вы молодец», то жители области будут ездить по ней регулярно.

—Я понимаю, к чему вы клоните по поводу жителей области. Я еще раз говорю, по местным дорогам, нам закидывают, что мы использовали 30%, что очень слабое выполнение, но никто ж не вдается в подробности. Давайте опять же вернемся к обыскам, которые проводятся по всей Украине. Использование у них (областей - ПН) шикарное. Только оно, почему-то, прошло мимо дорог. У нас использование не шикарное, но и неплохое. За эти деньги мы обеспечили проезд на 139 километрах местных дорог, такого не было. Я мог сделать по-другому. Я мог взять какую-то дорогу, провести тендер и укатать в асфальт. Красивенько, с лампочками, с разметками, асфальт шикарной толщины, и потратил бы туда 287 миллионов. Но сделал был 20 километров. Кому от этого в области лучше?

— У нас в области 3 тысячи 300 километров дорог.

— Да, местных, плюс государственные 1414 километров.

— Вы сказали, что сделали 139 километров. По-вашему, много?

— Конечно. Обеспечить проезд, тем более, что 70% местных дорог - это бело-щебневые, они без асфальта, это надо привезти, основу выбрать, это хороший километраж.

— Недавно СБУ обвинила Харченко в том, что он похитил 30 миллионов. Каким образом? Обеспечил победу компании, в которой он раньше работал, «Виакон». Вот в связи с этим вопрос – «Виакон» - компания, которая раньше разрабатывала металлоконструкции. Потом она в мае резко начала выигрывать тендеры на ремонт дорог. Она как-либо участвовала в тендерах Николаевской области?

— Она у нас проектировала как раз один участок дороги Н-14.

— Вам не навязывали эту фирму?

— Я тогда не работал еще.

— А предыдущее руководство вам рассказывало, им навязывали?

— Предыдущее руководство, насколько я знаю, в суде сейчас. Которое очень хотело сделать больше километров дорог и освоить побольше денег.

— Когда оно не было в суде, рассказывали?

— Мы не общались, я знаю, что Харченко работал в «Виаконе», я не знаю, в других областях кто что выигрывал. Но там по Харченко не одно обвинение.

«Вы же понимаете, что завтра постановление может выйти»

— Вернемся к заседанию в Кабмине. Гройсман сказал, что решение еще не вступило в силу. Правильно? Это то, что вы сейчас говорите?

— Да, решение не вступило в силу. Его нет.

— Алексей Савченко (глава Николаевской ОГА - ПН) накануне сказал, что деньги у нас остались.

— Да, де-юре остались.

— Что это значит, объясните.

— Ну вы же понимаете, что завтра это постановление может выйти. Его могут напечатать и все, оно вступило в силу.

— То есть, пока оно не вышло, деньги у нас еще есть.

— На бетонную дорогу Н-14 300 миллионов. То, что они хотели перекинуть на Н-11... Вы понимаете, почему меня берет не то, что злость, а почему я не понял некоторых действий. В решении, которое принималось в Кабмине, на Н-11 перекинули 200 миллионов. То есть, 100 миллионов ушли, 200 миллионов перекинули. При этом, на Н-11 закрепили четкие пикетажи так называемые, это четкий киломертаж. Есть второй вариант, как это делать – это просто закрепить в постановлении, что на Н-11 выделяется 200 миллионов. Возьмем другой пример – Н-11, участок «Ростдорстроя», компания сейчас заканчивает за Новым Бугом. У меня экономия, из 85 миллионов, договор был подписан, экономия 7 миллионов 800 тысяч. Вот теперь посчитайте, 7,8 миллионов – это примерно 10% того, что, говорят, берут в дорожной сфере. Вот мы их сэкономили, официально показали, но я их не могу использовать дальше, потому что у меня по проекту постановления четкие пикетажи выписаны.

— Вам не кажется, что законодательство в этой сфере немного недоработано? Вы уже несколько раз говорите о том, что не можете чего-то использовать, не можете сделать.

— Я не дорожник до мозга костей, я юрист и я вам скажу, что это не то, что недоработано, я во многих вещах вижу нелогичность того, что происходит в дорожной сфере. Я имею в виду, в рамках нормативных актов и тому подобное.

— Мы вернемся к вопросу законодательства. Гройман заявил, что соберет руководителей Службы автодорог всех областей и проведет с ними еще одно совещание, а также он потребовал провести аудиторские проверки. Было ли уже приглашение вам от премьер-министра и была ли какая-то информация об аудиторах, которые зайдут к нам в область.

— Во-первых, если я не ошибаюсь, на заседании Кабмина было поручено Новаку провести эти совещания. Я не думаю, что у премьер-министра страны есть время.

— От Новака было ли приглашение?

— Приглашения не было. По аудиторским проверкам, я услышал, когда на Кабмине это сказали, выступала Глава аудитслужбы Украины, заявили, что в нашей области, почему-то именно наша область, привели в пример нашу область, была растрата 17 миллионов на битум. Отвечаю – во-первых, мы подали в суд еще в начале августа, то есть мы не согласились с этой проверкой аудиторской, она проводилась в 17-м году еще, то есть не при моем руководстве. Второе – есть заключение «Дорякості». А «Дорякість» подчиняется напрямую Укравтодору. И третье – если уже даже брать, что битум там какой-то не такой, то сам модификатор битума стоит 80 тысяч гривен. То есть, если брать юридически, то они должны были написать 80 тысяч, а они посчитали весь объем асфальта.

— Опять же, почему?

— Я лично думаю, что меня все любят.

— Андрей Владимирович, честно, вы приехали из Киева, вы работали в Киеве, у вас там много знакомых, связей, это логично. Неужели вы действительно не знаете, почему так происходит в нашей области, почему на Кабмине наша область звучала, я не ошибусь, если скажу, раз семь в каком-то негативном ключе, ну почему так? Если вы говорите о политических интересах, я понимаю, к чему вы клоните, это Гройсман, это Винница, хоть на нее и не было больше всего денег, но на нее распределили одну из самых больших сумм...

— Вы заметили, что сказали, что Николаевская область на втором месте по финансированию из Госбюджета?

— Да, но это же неправда.

— Нет, мы на восьмом месте.

— Почему так говорят?

— Ну пусть, кто говорит, того и спрашивайте.

— А вы сами задавали такой вопрос? Почему о нас так говорят.

— Должность руководителя предусматривает за собой организацию работы и тд и тп. Я не могу еще думать об этих вещах.

— Но это же наш авторитет, получается.

— А мне что, перечить Гройсману?

— Нет, почему перечить, говорить.

— Я говорю публично, я говорю своим руководителям непосредственным. Я вам скажу больше. У меня такое ощущение, что тема дорог стала пиаром для всех. Один депутат выступал недавно, по-моему, вы статью выдали, что на Снигиревку (трассу - ПН) выделено 800 миллионов, что Снигиревская трасса 57 километров. Во-первых, она 48 километров, во-вторых, 502 миллиона выделено. Поэтому у меня такое ощущение, что кто-то где-то слышит звон и дальше разносит слухи.

— Они говорят это на публику. Горожане и жители области читают СМИ. И они видят такие заявления. Обратного заявления они не видят.

— Хорошо, как СМИ вообще преподносят это все? Помните тот случай, когда остановили фермера с зерном? Он не захотел заезжать на весы, высыпал борты, когда он бегал с ведром, высыпал зерно на нас и кричал: «Вы не знаете, как пахнет хлеб, вы не знаете, как пахнет зерно». И люди потом простые задают мне вопрос: «Ну как так, это же фермер, это же хлеб на земле, так нельзя». А я его хотел спросить: «А ты знаешь, как пахнет свежий асфальт?». У всех представление, что дорожник «тырит» асфальт, кладет асфальт в дождь, а потом пьет водку и гуляет с медведями.

— Нет, это уже мы к соседям пошли.

— Поэтому, посмотрите, как люди работают в жару, в 35 градусов. И стелют асфальт.

— Они выбрали это. Вернемся к Н-14. Это вообще бардак. Когда я искала материалы, я не могла понять, что происходит, почему дороги нет, учитывая, что этот вопрос поднимается с 13-го года. И конкретно тема бетона, потому что, насколько я понимаю, это был экспериментальный проект центральной власти, но местная власть говорила о том, что не надо делать в бетоне, потому что он резко повысится в цене, что и случилось. Почему об этом не было разговоров, опять же, с представителями центральной власти?

— Еще раз акцентирую – я пришел на должность первого марта, когда деньги уже были выделены на конкретные участки, на конкретные дороги. То есть, я должен был уже подстраиваться под процесс. Начнем с того, как эта дорога превратилась в направление. Там постоянно ездят фуры. Фуры перегруженные.

— Вообще это основная проблема? Как я понимаю. Перегруз?

— Это одна из основных. Вторая проблема – это недостаток финансирования на эксплуатацию. То есть, мало дорогу построить, ее еще надо поддерживать. Появилась маленькая трещинка, ее надо заделать. Если ты ее не заделал, через год, через полгода она становится большой трещинкой. Что они делали – пошли наплывы на дороги. Когда еще там был асфальт. И, я так понимаю, бывшие руководители начали потихоньку фрезеровать, то есть, снимать слои асфальта, чтоб убрать волнистость. Раз пофрезеровали, два, три, но асфальт-то уменьшается. И таким образом мы дошли до такой замечательной вещи. Поскольку я приехал из Киева в 2017-м году, я не знаю, честно говоря, историю этой дороги, когда она стала такой. Когда еще были перекрытия, я работал в управлении инфраструктуры, я выезжал к людям. Я прекрасно понимаю их состояние... Методики, чтоб сейчас обеспечить проезд – это только подсыпка мелким щебнем, но это пыль. Проезжают фуры – от них поднимается пыль. Я разговаривал с людьми, я им обещал, что мы в этом году начнем ремонт дороги, если мы проведем успешно тендерные процедуры. Цементобетон – это очень сложно, потому что в отличие от Полтавы, где там кусочек пытаются сделать, у нас будет ремонт без закрытия дороги. То есть, под машинами. Будет закрываться одна полоса, потом вторая. У них идет параллельно. Второе – когда я пришел и начал смотреть проекты по этой дороге, я не понял логики – эта же дорога, в этом же году на нее выделены деньги, только не в нашей области, а в соседней, в Кропивницкой, в асфальте. Что это? Что такое асфальт? Можно сделать текущий средний ремонт, без экспертизы, проектироваться максимум два месяца, спроектировался, тендер провел, пошел работать. Как Очаков-Парутино. Нам выделили 50 миллионов, я спросил, есть ли проект, мне сказали – нет. То есть, нам выделили 50 миллионов тоже без проекта. Но, слава Богу, там в асфальте. Логика – бетон, асфальт, это пол беды. Постановление Кабмина, участки – закреплены четкие пикетажи. Стоит пикетаж от Воссиятского до границы с Кропивницким. Но, проехав всю дорогу, там идеальная, по сравнению со всем остальным, дорога, там хороший асфальт, зачем с нее начинать? Почему не начать с тех участков, где нет дороги вообще? Но вносят ее. Нам ее поменяли. Это мы отвоевали. Теперь мы объявили тендеры – Воссиятское – Водяно-Лорино и проезд между ними. Мы под финансирование 300 миллионов подходили. Подались «Альтком», белоруссы, «Ростдорстрой» и «Полтавабудцентр». Первый участок – «Альтком» выигрывает, второй – белоруссы, третий участок не успели даже провести. «Полтавабудцентр» подает в Антимонопольный комитет. Большой тендер по третьему участку «снесли». Остальные участки, слава Богу, мы получили результат, мы отбили. Мост в Воссиятском тоже выиграли белоруссы, я думаю, что вторник-среда, будет заключен договор. Уже сейчас подрядчики разговаривают, чтоб строить цементо-бетонную дорогу, нужен узел. Они сейчас разговаривают, насколько я знаю, с местной властью по выделению земли под цементо-бетонный узел. Поэтому, я думаю, что подготовка к работам будет уже в этом году. Но, опять же, если 300 миллионов перекинут...

— Вы напишете заявление об увольнении?

— Вы знаете, мне даже заявление не надо писать, я заместитель руководителя Службы автомобильных дорог, у нас их три. Чтоб поменять исполняющего обязанности, никакого заявления не надо. Меня не надо спрашивать, мною недовольны – снимайте, ставите, все.

«Я очень рад, что белорусы выиграли тендер»

— По поводу белорусской компании. Я не знаю, как в дорожных сферах относятся к иностранным подрядчикам, но я слышала, как в принципе к ним относятся, в первую очередь, это какой-то недостаток гарантии. Допустим, если иностранная компания сделает плохо, как вы будете с нее спрашивать? В какой суд вы будете обращаться? И к тому же, надо не забывать о том, что Беларусь – это союзное государство с Россией, с которой у нас сейчас война. Если получится, что они сделают дорогу плохо, это иностранный подрядчик, они уедут, их тут не останется, с кого вы будете спрашивать?

— Я на самом деле очень рад, что белорусы выиграли тендер. Они делают участок по Новому Бугу. Это не «фуфлыжники», то есть это не вывеска «Беларусь», а на самом деле работают какие-то люди другие. Это на самом деле работают белорусы, инженеры белорусы, техника белорусская. Я вам больше скажу, когда они подавались на тендер, они приезжали, мы общались, он узнавали инвестиционный климат здесь какой, что с коррупцией, что как, мы с ними договорились, что, если они выигрывают, они мне дали слово, что они поставят здесь свой асфальтный завод здесь. Я вам скажу больше, они сейчас устанавливают свой асфальтный завод здесь, в Новом Буге.

— Есть какое-то подтверждение этому?

— Фотографии есть, можно в Новый Буг выехать, посмотреть.

— Почему вы не пишете об этом?

— У нас на страничке Службы автомобильных дорог это написали. Просто всех же интересует, кто что скажет про дороги, а успехи, как правило...

— Почему вы так говорите?

— Потому что я говорю объективно. «Дороги все плохо». А я вам говорю – с дорогами все лучше и лучше с каждым годом. Я серьезно говорю вам.

— Я бы хотела обсудить ваш недавний конфликт с Давидом Макарьяном. Давайте все-таки разберемся в этом, потому что тема, на самом деле, меня задела, честно. После того, как у нас забрали 100 миллионов, народный депутат дал нам комментарий, в котором он назвал вас «залетным самозванцем», «некомпетентным» и вообще заявил, что вас надо закидать камнями на Н-14. Для меня это было странно, поскольку, после того, как вы приехали к нам, по олбгосадминистрации бытовало мнение, об этом говорилось везде, что именно Макарьян вас сюда привел. Мне, в связи с этим интересно, какой, все-таки, между вами произошел конфликт. То есть, Давид Макарьян публично называет вас «залетным самозванцем», хотя всем известно, что он вас сюда привел, вы нашему изданию говорите, что вообще не знаете кто это, вы вообще минут 10 не могли понять, пытались наверное сделать так, чтоб это выглядело, как-будто вы не понимаете, о ком вы говорите – вы называли его Дмитрием и Геннадием. А потом сказали, что он народный депутат и может говорить все, что хочет, у него неприкосновенность, поэтому пусть говорит. Так вот мне, все-так, интересно, вы же явно с ним знакомы. Все-таки, что произошло?

— Все нормально. Я вас уверяю, я вам секрет открою, на самом деле. У нас с ним очень шикарные отношения. Цели у нас одни – сделать Николаевщину лучше.

— Его желание забросать вас камнями на Н-14 – это общая цель?

— Ну послушайте, это же политики. А политики любят говорить вещи, которые не свойственны, во-первых, им, а во-вторых, на публику. Я думаю, что это была игра на публику, не более.

— То есть, вы называете это показухой?

— Ни в коем случае.

— В комментариях Новостям-N вы сказали, что это показуха. «А то, что мы публично ссоримся – это все на показуху. На самом деле он меня поддерживает и считает, что я самый лучший».

— Да. У меня будет в ноябре день рождения, я думаю, что я его приглашу и у нас все будет хорошо. Не знаю, правда, что он мне подарит.

— А что бы вы хотели? Можете здесь сказать.

— От Макарьяна? Не знаю, я подумаю.

— То есть, конфликта никакого нет. А были знакомы с ним до этого?

— Конечно. Я просто забываю, как его зовут иногда, а так все отлично.

— Вы тогда сказали о том, что у него есть неприкосновенность. Я бы хотела уточнить этот момент. На самом деле, вы же знаете, что депутатская неприкосновенность избежание криминального преследования. А Конституция по этому поводу дает расшифровку: «Народный депутат Украины не несет юридической ответственности за результаты голосования и высказываний в Парламенте и его органах, за исключением ответственности за оскорбления или клевету». Ну я думаю, что «залетный самозванец», «некомпетентный» и «нужно забросать камнями», что является, может быть, даже какой-то угрозой, - это ли не клевета? И что вы, все-таки, имели в виду под словом неприкосновенность? Почему вы сказали: «Он неприкосновенный, поэтому я ничего не буду комментировать»?

— Как вам лучше сказать... Смотрите, насколько я знаю, они хотят с себя снять неприкосновенность. И к этому все идет, и это замечательно, и я уверен, что Макарьян выступает за это. Я не уверен, я знаю даже, что он выступает за это.

— Все-таки вы следите за его деятельностью.

— Ну уже начал. Меня, знаете, что задело, что он меня на «ты» называет.

— Так вы же с ним знакомы, почему бы и нет.

— Я со всеми на «вы» общаюсь. А вот это меня задело.

— И все-таки почему депутатская неприкосновенность? Мне показалось, что вы имели в виду, что не можете ему ответить именно в этом контексте.

— В каком?

— В том, который не предусматривает Конституция Украины. Так как у него депутатская неприкосновенность, «коснуться» вы его не можете.

— Физически?

— Да.

— Да.

— Вы это имели в виду?

— Нет.

— А что?

— Ну просто... Послушайте, смотрите, мне приятно комментировать, что сказал про область премьер-министр, что сказал глава областной администрации...

— Понимаете, комментарии бывают разными. Мы понимаем, что вам приятно, но, все-таки, нам интересно то, что может быть вам и неприятно.

— Еще раз акцентирую внимание. У нас с ним отличные отношения. Все хорошо. Может он где-то что-то неправильное съел и его начало... Не знаю, может он плохо себя чувствует. Я не знаю, может какое-то затмение у него началось.

— Повторюсь, конфликта между вами никакого не было?

— Нет, ни в коем случае.

— Еще об одном народном депутате я бы хотела поговорить и затронуть тему и затронуть тему, о которой мы до этого говорили. Недавно народный депутат Андрей Вадатурский опубликовал на нашем сайте блог, в котором рассказал, что по поручению Укравтодора, они ему выделили 70 тысяч премии.

— За 2017 год. В 17-м году освоение денег было 99%.

— Сейчас ни о каких премиях речи не идет?

— На сегодняшний день нет.

— А в 17-м году я не помню, чтоб особо хорошо ремонтировались дороги.

— Ну зато освоение было 99%.

— То есть, ему дали премию за освоение?

— За 99%.

— Правильно это по-вашему?

— По-моему, вообще неправильно, считать эффективность работы по освоению денег. Я могу их освоить, извините, позакидывать на офшоры, и я освоил деньги. Дальше что?

«Облавтодоры - бездонная бочка. А что они делают?»

— Понимаете, в тот период, когда облавтодоры на всех комиссиях жалуются на то, что им не хватает денег, у них большой долг по зарплатам...

— Это отдельный разговор. А что они делают?

— А что, они ничего не делают?

— Был Родионов, по-моему, да? Человек, который приехал из другой области на умирающее предприятие государственное, с долгами, при зарплате 5 или 6 тысяч гривен, я не думаю, что он приехал патриотично спасать чужое государственное предприятие в чужую область. Сейчас назначен мой очень хороший товарищ, я его знаю, Шевченко Александр, бывший начальник Терновской филии. Облавтодор – это, всего лишь, подрядчик. Он государственный, но он подрядчик. Что делает частный подрядчик? Он ищет заказы. Он обращается в сельсоветы, он мониторит тендеры, он максимально набирает себе заказов. Что делают облавтодоры? Приходят ко мне, как к одному из заказчиков и говорят: «Денег давай. Чё нам зарплаты не платят? Денег давай». Послушайте. Миллион примеров, когда начальник райавтодоров сдают технику за нал, делают работы за нал. Так а ты делай не за нал, не в карман себе пихай, а положи на счет. И плати людям зарплату.

— То есть, облавтодоры крадут деньги.

— Не облавтодоры крадут деньги. Для меня, не сегодняшний день, облавтодор – это бездонная бочка.

— Они нужны?

— По одной простой причине – это уборка снега. Все. Вот у нас уникальность, я вам скажу, по местным дорогам, в управлении инфраструктуры, у нас выиграл не облавтодор, а частный подрядчик – «Николаевавтодор». Как по мне, я очень доволен. Посмотрим сейчас, как зиму пройдет. Но, опять же, облавтодор – у них не хватает техники, у них сломанная техника. Они всегда заключали договора с фермерами, фермеры местные дороги убирали и они потом не расплачивались, понятное дело. Что сейчас? Есть деньги на уборку снега и сейчас фермеры будут заключать с частным подрядчиком, который выиграл тендер и они будут получать деньги. То есть, впервые фермеры будут не через колено нагибаться, чтобы что-то почистилось, а к ним будет нормальное отношение.

— Опять затронули тему законодательства. Хотела бы на ней остановиться подробнее. Вы до этого сказали, что одной из основных причин разрушения дорог являются большегрузы. И эксплуатация, деньги на которую не выделяются. Для того, чтобы понять, преувеличен ли тоннаж у груза, нужно пройти габаритно-весовой контроль. У нас их сколько? Переносных.

— Самих ГВК четыре.

— Они работают?

— Сейчас работает один.

— Почему? Не хватает инспекторов?

— Нет людей.

— Почему водители не становятся на ГВК? Это очень частая проблема, о которой на одном из собраний сказал еще тогда начальник полиции Максим Ахрамеев. Он сказал, что, к сожалению, в законодательстве не предусмотрена какая-либо ответственность за то, что водители отказываются от прохождения ГВК. Как вы считаете, эту проблему как-то можно решить?

— Эту проблему можно решить очень просто. Внести изменения в постановление Кабмина, внести изменения в Правила дорожного движения, внести изменения в КупАб (Кодекс об административных правонарушениях – прим.).

— Кто это может сделать?

— Это может инициировать народный депутат.

— Вы обращались к народным депутатам? Все-таки, предотвращение разрушения дорог – это ваша компетенция.

— Следить за большегрузами – это компетенция Укртрансбезопасности.

— Не следить за большегрузами, а некачественные дороги, которые, в итоге, получаются от прохождения большегрузов.

— Да. Еще раз. Инициировать это может народный депутат, может инициировать, я знаю, что глава областной администрации инициировал раз пять или шесть, закидывал письмами просто Укртрансбезопасность, Кабмины, чтоб внесли изменения. Юридического основания загнать большегруз на ГВК нет. Что надо сделать? В первую очередь надо возложить ответственность на грузоотправителя. То есть, карьер, который загрузил 60 тонн, он несет ответственность. И второе – на водителя. То есть, за отказ заезжать на ГВК. Если водитель будет понимать, что ему грозит штраф 17 тысяч гривен, 35 тысяч гривен из-за того, что он не заедет, он с радостью будет заезжать, понимая, что, если даже перевес, нести ответственность он не будет, а будет грузоотправитель.

— Я это понимаю, вопрос в чем – если вы это видите, почему вы не соберете возле себя наших 10-11 народных депутатов и не скажете – пожалуйста, инициируйте этот вопрос. Вы же ответственный за дороги в нашей области. Почему вы не предложите им, не соберете их возле себя и не скажете, это же не сложно, почему бы и нет?

— А почему бы им, вместо того, чтоб меня критиковать постоянно, не заняться своими прямыми обязанностями?

— Так они может быть и занимались бы, а вдруг они не знают...

— Не знает Вадатурский, который имел отношение к «Нибулону», с которого едут большегрузы? Или не знает Корнацкий, который занимается агробизнесом? Или не знает Бриченко, который тоже имел отношение к агробизнесу?

— Вы говорили с ними об этом?

— Я не говорил.

— Почему?

— Потому что я знаю, что они это все прекрасно понимают.

— Хорошо, есть Вадатурский, Корнаций, Бриченко. Но, кроме них есть Ливик, Ильюк, Жолобецкий, есть люди, которые не имеют к этому прямого отношения.

— Я с Козырем разговаривал. И он, если я не ошибаюсь, вносил постановление в Кабмин.

— Вы говорили или официально обращались?

— Мы от Службы автомобильных дорог тоже писали на Кабмин и на Укравтодор.

— Я имею в виду не Кабмин, а наших нардепов, которые имеют от нашей области прямую связь с Верхновной Радой, с законодательным органом.

— Было миллион совещаний по поводу перевесов. Это все обсуждалось, народные депутаты тоже присутствовали на этих совещаниях. Поэтому, я думаю, что письменно мне, как начальнику Службы автомобильных дорог обратиться к депутату, чтоб потом сказать, что я к тебе обращался, а ты не сделал? Чтоб какашками покидаться?

— Дело не в этом, сам факт, если вы отвечаете за качество дорог в области...

— Я лично обращался и на Кабмин, и в Укравтодор, глава областной администрации лично обращался и на Кабмин, и в Укравтодор. Я знаю, что 99% областей обращались. Начиная от увеличения штата в Укртрансбезопасности. Я вам больше скажу, уже и Министр инфраструктуры Омелян уже тоже говорил, что они планируют именно такие изменения, поправки. Ну почему они не делаются? Значит кому-то это выгодно. Ну это сделать легко.

— Все в итоге упирается в то, что, либо кому-то это выгодно, либо это чей-то политический интерес. Вы смотрели на более успешный опыт других областей в плане ремонта дорог?

— А у кого более успешный опыт?

— Например, у Днепропетровской области.

— А что у них лучше? Что они с областного бюджета выделили 1 миллиард 200 тысяч на дороги местного значения?

— Советник губернатора Юрий Голик у себя на Facebookрегулярно докладывает об успехах в области.

— А вы читали все посты Голика? Вы заметили, сколько критики льется на Укравтодор?

— Да. Я не понимаю, почему от нас не льется критика на Укравтодор. Юрий Голик у себя на Facebook написал по поводу ГВК и Укртрансбезопасности: «Одно из ключевых наших свойств - нам не все равно. За три с половиной года на гос. службе мы не превратились в бездушных чиновников. Поэтому, когда мы строим новые дороги, а перегрузы с попустительства импотентной "Укртрансбезпеки" их убивают - мы находим способ сделать работу этой чудной организации за нее».

Что нам мешает работать так же?

— Как?

— Насколько я понимаю, я потом переписывалась с ним, они выставили своих людей.

— Выставили на что? Есть постановление Кабмина, которое четко предусматривает, как проходит взвешивание. В этом постановлении есть изменения, что там могут присутствовать или работники местного самоуправления, или общественные активисты. Но при этом должен присутствовать инспектор Укртрансбезопасности. Обязательно. А теперь скажите, в Укртрансбезопасности, на сегодняшний день осталось четыре инспектора. Это не отдельное юридическое подразделение. Как они могут работать круглосуточно на ГВК, при этом проверять такси, при этом проверять автобусы, при этом заниматься кучей бумажной работы, выписыванием штрафов, хождением в суд и тому подобное.

— А по-вашему, что приоритетнее в нашей области – выписывать такси штрафы или...

— Маршруткам штрафы выписывать.

— Почему?

— 60 или 70% подвижного состава в Украине не отвечают нормам по техсостоянию в Украине. Вспомните это лето, сколько у нас было трупов.

— Все-таки что приоритетнее – следить за качеством дорог или следить за перевозчиками?

— Нельзя так сказать. Что важнее – сто жизней или сто жизней?

— К чему я веду? Инспекторы Укртрансбезопасности, насколько я поняла, больше сейчас привлечены к этой деятельности...

— ГВК.

— Сколько задействовано? Вы говорите, работает один ГВК.

— Круглосуточно.

— А сколько там задействовано инспекторов?

— Все четыре.

— То есть у нас, в УТБ на сегодняшний день всего четыре инспектора?

— Которые могут работать, да. Они ж реформировали сейчас трансбезопасность. Здесь пооставалось, в области, всего четыре инспектора. Раньше, летом нам командировали сюда из других областей, у нас работало два ГВК, постоянно, круглосуточно, то есть можно было это все сделать. Сейчас нам не командируют никого и работают четыре инспектора.

«Чтобы отремонтировать дороги, нужно нарушить закон»

— Я вернусь к Н-14, объясните, пожалуйста, насколько я понимаю, нам выделили 1 миллиард на эту дорогу на следующий год. В Госбюджете эти средства прописаны.

— В проекте бюджета да, прописано.

— Они пойдут на определенные участки или на весь ремонт?

— Не могу вам сказать.

— А если нам их не выделят, вы снова напишете заявление об увольнении?

— Да я больше ничего писать не буду. Я вам скажу, я не дорожник, меня приглашали туда, как топ-менеджера, чтоб организовать работу. Но мое личное мнение, без обид моих коллег, я и так среди них уже, как белая ворона, со мной многие даже не здороваются. Я бы 99% дорожников посадил.

— Вы, видимо, это 1%?

— Не, ну есть еще люди адекватные, которые не успели испортиться.

— То есть, вопрос во времени, вы тоже успеете испортиться.

— Я заканчиваю сезон этот и я уйду.

— То есть, вы собираетесь, все-таки, уходить?

— Однозначно. Я сейчас максимально подготовлю к следующему сезону, я ж говорю, Н-11 пообъявлял, Т-15-07, то есть, на следующий год моему последователю будет что делать.

— Почему вы собираетесь уходить?

— Потому что я не могу работать в этой системе. Я не понимаю ее. Объясню так – чтобы что-то сделать, чтобы дороги ремонтировались, надо нарушить закон. Невозможно. «Вот бегом давай то, вот бегом это». Невозможно. Те же законы Украины про публичные закупки. Если следовать четко каждому пунктику, никогда не будет дороги построено, никогда не будет проведен тендер. Поэтому, в любом случае где-то надо на что-то прищуриться, закрыть глаза и тому подобное. За каждое действие там надо нести ответственность. Уголовную, в том числе. Я не являюсь человеком, который получает откаты за взятки с дорог. Я не вижу смысла за 8 тысяч зарплаты находиться там и подвергать себя риску. Уголовной ответственности. Смысл? Я вам больше скажу, я, наверное, хвалиться не буду, но я единственный среди Укравтодора, который хочет уйти. Возьмите Николаевскую область – одного посадили, второго через суд уволили, он восстановился, третий восстанавливается, четвертого посадили.

— Вы же работали в этой системе.

— В дорогах я не работал.

— Я имею в виду, в принципе.

— Давайте вернемся, я работал в управлении инфраструктуры, которое проводило конкурсы на пассажирские перевозки, там все понятно – открытый конкурс, у перевозчика есть оформленные люди, есть автобусы, нет автобусов, за все начисляются баллы. Чем больше у тебя баллов – ты выиграл.

— Почему вы тогда решили стать, во-первых, заместителем, во-вторых, исполняющем обязанности директора САД?

— Я вам скажу, для меня это большой опыт, на самом деле. Я, как и в каких-то рабочих моментах, так и, я смотрю, у меня уже тут какие-то политические движения с этими заявлениями депутатов... Я получил для себя колоссальный опыт в этой работе.

— Вы думаете, его где-то можно будет применить?

— Я теперь знаю, как делать точно не надо. Если ты в дорогах работаешь, надо вести себя, как толстый дядька-чинушка, который не ездит. Я же постоянно езжу, я на дороги выезжаю... А в других областях выезжает туда зам какой-то.

— Вы, кстати, когда работали в управлении инфраструктуры, у вас был конфликт, вернее, вы обвиняли главу Вознесенской РГА. Я тогда не могла немного понять – вы тогда работали в управлении, зачем вы об этом писали на Facebook? Почему вы не решили этот вопрос с ней? Для меня это выглядело, как вынос ссора из избы.

— Вот знаете, в первой части интервью вы у меня спрашивали, почему я не говорю...

— Я говорила о центральной власти, а тут я говорю о наших конфликтах.

— Если человек заведомо нарушает закон...

— Как она нарушила закон?

— Проведя конкурсы по Вознесенску внутрирайонные, на которые областная власть, к сожалению, не имеет влияния. Провели конкурс, отдали конкретно одному перевозчику, у второго перевозчика начинается засылка проверок, когда еще Кривошапко был главой Укртрансбезопасности. Конкурс проведен с жесткими нарушениями.

— А она была привлечена к ответственности?

— Нет, там сложно было доказать, надо было показать убытки.

— То есть, это просто ваши слова?

— Да, я ни в коем случае никого не обвиняю.

— А она, в свою очередь, обвинила вас в том, что вы навязываете перевозчика?

— Ну кого, который там проработал 15 лет? На маршруте 15 лет работает один перевозчик. В один прекрасный момент его снимают, ставят другого. Зачем? Было хуже? Так скажи сначала, что тут хуже, вот есть лучше. Но опять же, это конкурс на перевозки. Даже если очень хочешь кого-то затянуть, ты не можешь. У человека должны быть баллы.

— То есть, единственное, что вы решили сделать – это написать об этом.

— Это был уже крик души. Если раз говорили, два, три, человек на своем.

— Говорите, что хотите уйти из системы, куда?

— Пока не знаю. Есть варианты, думаю. Из системы дорожной выйти.

— А по-вашему, это единственная прогнившая система у нас в стране?

— Я не говорю, что она прогнившая.

— Она неправильная и нелогичная.

— Я говорю, что я ее не понимаю. Тот же Голик, о котором вы говорите, говорит: «Есть критерии здравого смысла». Я с ним полностью соглашаюсь. Если человек кричит против здравого смысла, то о чем говорить с этим человеком? То же самое, я лично, может я ошибаюсь, может я один такой идиот, я лично не вижу здравого смысла в дорожной сфере. То есть, я понимаю, что финансирование увеличили, все классно, правильно, отлично. Новак правильные вещи делает в плане, когда «Дорякість» проверяет меня, мне еще лучше, то есть «Дорякість» меня проверила, после этого я подписал документ. Чья ответственность - «Дорякість». Но есть эти старые замашки, я знаю, что даже в Нацполиции сейчас отменили показатели раскрываемости, раньше, еще не при «совке», а до 2012-го года, пальцы вставляли в дверь, чтоб сознался, чтоб сделали себе показатели, потому что, если не сделают показатели, снимут звездочки. Мне дороги сейчас напоминают точно такую же систему. Если ты не освоил деньги, 100 миллионов, у тебя их снимут, ты плохой менеджер. Так подождите, если у меня работы другой нет, я не понимаю, как мне в другой сфере работать, я дорожник, я должен работать на дорогах, мне что с этими 100 миллионами сделать – уйти от тендера, показать, что я сделал работы, а на самом деле не сделал, деньги списать, меня это вынуждают сделать? Какая логика?

— А если все-таки нам 100 миллионов де-факто не вернут, вы уйдете раньше?

— Да.

— Спасибо за ответы.

Беседовала Юлия Акимова, специально для «Преступности.НЕТ»