Зам главного милиционера Николаевщины Валерий Коба: «Я не сказал бы, что милиция что-либо «крышует»

Валерий Коба служит в рядах николаевской милиции уже 16 лет, начинал с должности следователя Корабельного райотдела милиции города Николаева. В июле 2013 года после всем известных событий в поселке Врадиевка был переведен с должности начальника отдела по борьбе с киберпреступностью областного УВД на должность начальника Врадиевского райотдела милиции.

В канун 2014 года, 30 декабря, после «разгона Евромайдана» в Николаеве его «забрали» обратно в областной центр исполнять обязанности начальника Николаевского городского управления милиции. Как раз при его руководстве правоохранителями Николаева два месяца на главной площади города «жил» палаточный городок пророссийских сепаратистов, которые 7 апреля пытались захватить здание Николаевской облгосадминистрации, когда, убедившись в неспособности милиции справиться с дестабилизацией общественно-политической ситуации в городе, проукраинские активисты сами прогнали сторонников Путина с площади.

Сегодня Валерий Борисович Коба занимает должность заместителя начальника Николаевского областного управления милиции – начальника милиции общественной безопасности. Об итогах его работы на предыдущих должностях, о недостатках деятельности милиции и о его планах на будущее мы и поговорили в следующем интервью.

Пророссийски настроенные жители Николаева, которые в прошлом году активно выступали на наших площадях, сегодня называют себя «подпольем». Я так понимаю, что милиция отслеживает их нахождение, их планы, их деятельность - либо подпольную, либо открытую. Можете охарактеризовать, в каких-то двух словах, чем сейчас они «дышат» в Николаеве? И насколько опасны сейчас их намерения, либо не стоит их опасаться?

- Я не могу Вам сказать, что данная тенденция носит массовый характер, но при этом мы понимаем, что есть люди, которые разделяют взгляды, которые никоем образом не соотносятся с единой, унитарной Украиной. Поэтому наши коллеги из Службы безопасности Украины в тесной связи с оперативными подразделениями областного УВД, городского УВД и работниками милиции на местах принимают определенные меры. Давайте сравним прошлый год и ситуацию сейчас. В разы уменьшилось количество акций, которые могли каким-то образом дестабилизировать ситуацию и показать, что Николаев - не украинский город.

Вот если возвращаться к прошлому году. Вы были начальником городского управления милиции. Два месяца на главной площади города большое количество людей устраивали палаточный городок, дестабилизировали ситуацию: постоянные конфликты, постоянные стычки с группой людей, занимающих противоположную позицию. Очень многие до сих пор говорят, что если бы не те 500 патриотически настроенных людей, которые разогнали этот палаточный городок и не дали захватить здание облгосадминистации, все могло бы быть иначе. Соответственно, многие считают, что тогда милиция имела какие-то сочувствующие взгляды тем пророссийски настроенным гражданам. Так ли это, по-вашему, и если не так, то почему произошло так, что два месяца милиция так слабо реагировала на дестабилизирующий фактор?

Ну, прежде всего мы должны сказать о том, что милиция - заложник ситуации. В частности, мы не можем позволить себе руководствоваться эмоциями, мы должны руководствоваться законом. И вместе с городской властью милиция делала все для того, чтобы законным способом перенести «Антимайдан», который образовался возле памятника Героям-ольшанцам. Считаю, что совершенно вздорная идея тогда посетила некоторых жителей города, и они поверили в то, что якобы будет сноситься памятник Героям-ольшанцам. Это вздор, я всегда говорил и буду говорить, что в Николаеве свято чтят память тех, кто действительно воевал и погиб за мирное небо. Необходимо сказать, что мы с горисполкомом через суды неоднократно пытались законно перенести место дислокации тех людей, которые высказывали иные политические взгляды, но суды нам не шли навстречу. Те пятьсот человек, которые 7 апреля, как раз на Благовещение, поступили таким образом, я считаю исполняли уже волю народа, а милиция препятствовать воле народа просто не могла.

Смотрите, просто какая разница действительно напрашивается. Ноябрь 2013 года. Вы еще тогда были во Врадиевке начальником райотдела милиции. Только установили палатки участники «Евромайдана» - милиция их тут же сносит. Весна 2014 года, ставят палатки пророссийски настроенные граждане – они стоят два месяца, в итоге потом начальство, руководство, облУВД, генерал Юрий Седнев показывает нам дубинки, пистолеты и остальное оружие, которое хранилось в этих палатках, а милиция на это никак не реагировала. Это подталкивает на мысль, что милиция к одним относится так, а к другим – иначе…

- Милиция, по моему убеждению, должна быть посредине. Собственно говоря, и когда был демонтаж памятника Ленину, и когда «Антимайдан» гнал майдановцев через мост, к «Приктикеру», тоже милиция находилась посередине, равно как и 7 апреля, когда происходили массовые мероприятия, в том числе связанные с разгоном антимайдана. Милиция не занимала сторону А или сторону В. Во многом, благодаря слаженным действиям, нам удалось (я считаю, что это наша общая заслуга: николаевцев и органов внутренних дел) избежать смертей, и это самое главное. То есть у нас революция, смена власти прошла без смертей, а это, мне кажется, самое важное. Потому что ничего не может быть дороже, чем человеческая жизнь. Что же касается затронутой в вопросе ситуации, давайте говорить откровенно: в ноябре 2013 года (я тогда еще был во Врадиевке, но насколько мне стало известно при проведении служебной проверки), «майдановцами» три палатки было установлено, но в их заявке (на проведение мероприятия) не было ничего сказано по поводу палаток, сам митинг возник спонтанно, само шествие было даже не заявлено, но при этом само шествие состоялось, митинг также состоялся, о чём свидетельствуют просмотренные нами видеозаписи. Как таковые палатки милиция лично не сносила, это я могу сказать с уверенностью исходя из имеющегося видео и слов очевидцев. Там, насколько я помню, было непосредственно «теснение» из-за того, что допуск комиссии по благоустройству, которую тогда еще возглавлял Никонов (в ту пору никому неизвестный, а после ставший псевдо «народным мэром» города Николаева). Милиция обеспечивала доступ его туда для того, чтобы он составил протокол по статье 152 КУоАП. Евгения Матейчук, по-моему, была общественным организатором этой акции, принимала в ней активное участие. Поэтому я не могу сказать, что отряд милиции во главе с подполковником милиции Олегом Сычёвым каким-то образом нарушили уголовный закон. Тем более, если быть откровенными, сопоставимы ли разгон Евромайдана в Николаеве и разгон Евромайдана в Киеве? Мне кажется, ну как-то не соотносится: там столько смертей как с одной, так и с другой стороны, при чём массовое применение и огнестрельного оружия, спецсредств и всего остального. У нас, насколько я видел, у сотрудников милиции не было оружия и спецсредств, их никто не применял, рукопашный бой не применялся. По видеозаписям, в том числе и вашего канала, там разъяснительная работа шла, после этого прибыла инспекция по благоустройству Николаевского горисполкома, которая составляла протоколы, хотела войти, забрать палатки и так далее. Работниками милиции им был обеспечен доступ, а по всему, что произошло далее сейчас занимаются правоохранительные органы, прокуратура занимается. Я не считаю, что здесь необходимо сводить какие-то счеты. Я бы себя не уважал, если бы этого не сказал: тот же подполковник Сычев, который сейчас в принципе стоит на грани и я не знаю, какое решение будет по нему принято, этот человек сам лично спасал тот же Майдан, когда его гнали антимайдановцы с палками: он стоял с нашими ребятами в оцеплении. Этот же подполковник спасал областную администрацию, когда пророссийски настроенные граждане 7 апреля хотели ее захватить. Я думаю, что не было бы даже разгона 7 апреля, если бы эти люди не захотели захватить администрацию. Там бы все решалось в рамках уголовного дела по попытке захвата или в судах. Ещё раз скажу, что наша основная задача была – не допустить кровопролития.

«Милицию постоянно пытаются втянуть в политику, перетащить на какую-то сторону»

Вот сегодня Прокуратура Николаевской области расследует дело о разгоне «Евромайдана»: Олег Сычев (замначальника Николаевского городского управления милиции по общественной безопасности, - ПН) является одним из допрашиваемых фигурантов, скажем так. Вот часто говорят: «Милиция вне политики», многие министры повторяют этот лозунг, к которому как бы стремятся. Как вы считаете, была ли в этом деле политика?

- Андрей, моё личное мнение, что милицию постоянно пытаются втянуть в политику. То есть, перетащить на какую-то сторону. Поэтому основная задача и кредо, которое должно быть у каждого, – присягу мы давали народу Украины. Народ Украины он разный: есть люди с одними политическими взглядами, но есть люди и с другими политическими взглядами. Нельзя дать присягу народу Украины, который разделяет одни политические взгляды, при этом игнорировать другой народ Украины. То есть, мы всему народу Украины давали присягу. Поэтому Олег Сычев, которого сейчас допрашивают, сделал тогда все для того, чтобы не было кровопролития. Когда я с ним общался, он мне сказал: « Когда я услышал, что там крики о помощи начались, во время вот этого толкания или теснения, я дал команду остановиться, после этого все закончилось. Не собирали мы никакие палатки, ничего не уносили». На сегодня необходимо принять все меры для того, чтобы милицию не втянули в политику. Наша задача, в частности тех, кто на улицах, – охранять общественный порядок, не допускать, чтобы избили человека, потому что он не разделяет какие-то политические взгляды. При этом необходимо не допустить совершения правонарушений либо преступлений в независимости от того, кто их совершает. Индульгенции как таковой не должно быть.

На сегодняшний день, как вы видите, изменилась ли ситуация, в контексте вопроса втягивания милиции в политику? Вы сегодня уже возглавляете общественный блок Николаевской областной милиции, впереди у нас те же праздники, те же выборы местные. Если вдруг будет указание от кого-либо, не будем указывать… Как Вы поступите? И насколько сегодня ситуация позволяет отказать?

- Общаясь с подчиненными и с рядовым личным составом, я могу сделать вывод о том, что те события, произошедшие с ноября 2013 года и, заканчивая, наверное, маем прошлого года, когда окончились президентские выборы, с учётом начавшейся АТО, существенно изменили мысли и мировоззрение работников милиции. На тот момент (период Майдана) они были достаточно сильно дезориентированы, они не знали, что им делать. Поймите правильно: рядовой милиционер - обычный человек, он дома общается, у него есть мать, отец, бабушка, дедушка, друзья семьи. Каждый из них высказывает свое мнение, он слушает одно, второе, третье, а, одевая форму, должен быть абсолютно беспристрастным. Конечно же, я не могу сказать, что все работники милиции тогда, в то время, когда решался вопрос, находились на стороне независимого украинского государства. Были и те, от которых мы впоследствии избавлялись, в том числе при помощи журналистов и активистов, и мы все это прекрасно помним. То есть, каждый должен был сделать выбор. Я считаю, что работники милиции Николаевской области поняли главное – необходимо охранять общественный порядок и не дать пролиться крови, не позволить, чтобы то, что сейчас творится на Востоке Украины, было на улицах нашего города. Это, мне кажется, основное.

В чем тогда причина того, что дела, которые открывались по фактам этих конфликтов, в частности, упоминаемых вами: погоня «Антимайдана» за участниками «Евромайдана», разбитый троллейбус на проспекте Героев Сталинграда. Ничего не слышно о том, чтобы были какие-то результаты, нет подозреваемых, суда и всего остального. Почему так?

- Ну, Вы знаете, это вообще тема, наверное, отдельного разговора и может быть даже не со мной, а с процессуалистами, которые сейчас могут охарактеризовать состояние расследования уголовных производств по указанным фактам. Я, как человек с 10-летним стажем следственной работы, который работал по Кодексу 61 года, вижу сейчас много проблем в новом Уголовном-процессуальном Кодексе, честно говоря. В том числе связанных с возможностью доказывания и привлечения к уголовной ответственности виновных лиц. Сейчас в разы увеличились, скажем так, мероприятия, фильтрационный барьер перед тем, как привлечь человека к уголовной ответственности, сообщить ему о подозрении. По новому Уголовному-процессуальному кодексу необходимо, не нарушив ничьи права, выполнить большой объём следственных действий, согласовать их с процессуальными руководителями, которыми сейчас являются прокуроры прокуратур районного, областного или городского уровня, после этого только выйти в суд с соответствующими ходатайствами, где всё это должно быть рассмотрено следственным судьёй, потому что только следственный судья имеет право избирать меру пресечения, санкционировать обыск, временный доступ к предметам…

То есть все проблемы в Кодексе?

- Нет, я не вижу проблему только в УПК. Я говорю о том, что сейчас привлечь человека к уголовной ответственности очень сложно, и мы должны говорить об этом открыто. Сейчас в прессе везде поднимается вопрос о том, что необходима масса доказательств. Да, я считаю, что с одной стороны это правильно, с другой стороны - масса барьеров поставлена перед правоохранителями. По ситуации, когда гнали «майдановцев» «антимайдановцы», при этом был ещё разгромлен троллейбус: там же изначально было внесено в ЕРДР производство по хулиганству. Кроме того, нами возле «Практикера» было задержано около 20 человек, которые были доставлены в Ленинский райотдел милиции, все были переписаны, опрошены и отпущены. Мы по новому УПК не имеем права процессуально задержать человека, поскольку ему необходимо сразу в течение суток сообщить о подозрении. А для того, чтобы сообщить человеку о подозрении, необходимо собрать достаточное количество доказательств. Все мы прекрасно помним, что на тот момент уже не действовали законы от 16 января, собственно говоря, ношение маски не являлось правонарушением, а многие в то время практиковали такой способ скрыться от правосудия, как ношение маски. Милиция на тот момент сделала все, чтобы не допустить жертв. Вы должны понять, тогда в городе вообще был коллапс. Я могу сказать: «102» работало, работала милиция во всех райотделах, мэр, насколько я знаю, сидел у себя в кабинете и Седнев Юрий Владимирович (экс-начальник Управления МВД Украины в Николаевской области, - ПН), сидел у себя в кабинете. И все, собственно говоря. Губернатор подал в отставку, в ОГА никого нет. Больше нигде никого нет. Все затихло. Тогда самое главное было - сделать так, чтобы не было анарахии, а на улицах - групп молодчиков в масках и с оружием на улицах. Поэтому принимались все меры, для того, чтобы локализовать конфликты, не допустить человеческих жертв. Считаю главным, что удалось не допустить анархии.

С этим никто не спорит… Но у вас у самого не возникало вопросов почему в итоге заглохло это дело? Вы задержали 20 человек, опросили, записали, отпустили. То есть неизвестные…

- Вы знаете, что статья 63 Конституции есть, каждый при опросе говорит, что он не будет давать никаких показаний, а сотрудники милиции, ну что ж, 63 статья Конституции. Не бить же его, недозволенные методы применять не имеем права. Дальше следователь уже сам определяется, как ему вести следствие по согласованию с процессуальным руководителем. Поэтому как следствие шло, почему оно шло именно так и в связи с чем, я думаю, что это вопрос уже больше не ко мне, а вопрос к тем, кто расследует это дело.

«Лучше отпустить десять виновных, чем осудить одного невиновного»

В итоге получается, что наша милиция часто неспособна довести человека до ответственности, до суда, «теряются» дела. К тому же пример дела Алины Поркул по Врадиевке. Вы были руководителем райотдела, стали им как раз после всех тех известных событий: тогда приезжала комиссия из МВД, к которой обращались все жители Врадиевки со своими заявлениями: все, что у кого лежало, в том числе дело Алины Поркул, всем известное – девочка, убитая во Врадиевке. Что с этим делом? Тоже получается, что-то не сложилось, следователь не доработал? Вы, как начальник, пришли, увидели это дело, какие усилия приложили, чтобы довести его до суда, чего не сделано по сегодняшний день?

- Значит, по поводу дела Алины Поркул. Когда оно приобрело общеизвестный резонанс, то дело было сразу забрано в следственное управление области и курировало его расследование исключительно областное управление. Сопровождение оперативное осуществлялось сотрудниками криминальной милиции области. Поверьте мне, у сотрудников врадиевской милиции, которых осталось меньше половины после печальных событий, имевших место в 2013 году, основная задача была сдержать общее напряжение и охранять общественный порядок в районе. Я думаю, что потихоньку, за полгода мы вышли на то, что если хотя бы не появилось какое-то доверие к работникам милиции со стороны врадиевчан, то возникло хотя бы ощущение того, что эту милицию во Врадиевке можно терпеть. При этом могу сказать, что не милиция не в состоянии довести дело до суда, а перед милицией есть определенный установленный законом барьер достаточности и полноты доказательств вины. Может это и правильно. Лучше отпустить десять виновных, чем осудить одного невиновного. Это общеизвестный американский принцип. Я думаю, что все согласятся, что вина человека должна быть исключительно доказана, а вешать ярлыки…

«К сожалению, это общемировая практика. Не все преступления раскрываются»

Нет, я говорю о том, что на улице, на свободе остаются те, кто совершил преступление…

- К сожалению, это общемировая практика. Не все преступления раскрываются. Вопрос в том, что необходимо работать по всем преступлениям, но не все они, к сожалению, раскрываются. Надо стремиться к тому, чтобы они раскрывались.

Вы понимаете, какая сложилась ситуация? Приезжает комиссия, они там принимают заявления, они общаются с людьми, говорят, что будут разбираться, какие-то дела забирает прокуратура, какие-то дела заносятся в ЕРДР. А по итогу, у людей возникает надежда, а по итогу – ничего. Количество раскрытых дел, в чем там была проблема? Может быть, Вы нам объясните? Может быть, люди там рассказывали, но недостаточно было доказательств. Либо недостаточно было сотрудников на тот момент, чтобы заниматься всеми этими делами. Получается, что с одной стороны, вы вроде и говорите, что пытались поднимать имидж милиции, а с другой стороны комиссия, которая заявляла, что все будет хорошо, что они будут расследовать, а в итоге – ничего. Это же тоже сыграло свою роль?

- Если мне не изменяет память, эти 94 или 97 заявлений, из них там очень много однотипных было, то есть по одному и тому же поводу заявления были, они все были на контроле у Министерства внутренних дел и у главного штаба. Там фактически через месяц сверки по ним делались. Хочу заметить, что для того, чтобы не было оснований считать, что милиция Врадиевки предвзято относится к их рассмотрению, уже тогда было принято решение о том, что милиционеры Врадиевки никакого отношения к рассмотрению этих заявлений иметь не будут. Эти заявления под надзором прокуратуры были разосланы в разные райотделы и там, собственно говоря, принималось решение. Если мне не изменяет память, в большей части заявлений описывались деяния, которые больше носили гражданско-правовой характер, то есть рассматривались не иначе, чем в судебном порядке. Вы знаете, когда клич дали о том, что принимает комиссия МВД, люди приезжали даже из других областей и писали. Одна женщина написала, что ее сын находится в СИЗО в Кировограде и осужден незаконно. То есть заявления были различные, и каждое разрешалось так, как должно было разрешаться. Никто, ни один сотрудник правоохранительной системы, не рискнул бы тогда не рассмотреть заявление и принять незаконное решение. В данном случае, заявления приняли, всех выслушали, а какие решения были приняты? Я не думаю, что все 94 остались без внимания. Знаю, что все практически прошли через единый реестр, а там уже решения принимались процессуально.

«У врадиевчан возникли хотя бы ощущения того, что эту милицию во Врадиевке хотя бы можно терпеть»

Как Вы считаете, после того, как Вы ушли из Врадиевского райотдела, насколько там изменилась ситуация, вот Вы говорите «милицию стали хотя бы терпеть». Насколько там сейчас ситуация сложена так, чтобы больше не повторилось то, что повторилось? Насколько Вам удалось там тех милиционеров, я не знаю там, запропогандировать на хорошую работу для того, чтоб больше так не получалось.

- Будучи во Врадиевке, я узнал, что у них есть местный телеканал, там вещают на одном из телеканалов общедоступных два часа в сутки. Я ввел практику еженедельного отчета начальника милиции сельского райотдела перед населением. Мы пришли к тому, что через три или четыре месяца, практически все жители собирались и слушали, что произошло за эту неделю, что сделала милиция, где не смогли раскрыть, где просили помощи у людей. Также мы ввели практику телефона доверия начальника милиции. Он до сих пор у меня еще остался. Кстати, вот вчера, буквально, мне звонят: «Это телефон доверия?». «Да». «Так вот, там вот, возле такого-то бара на «пятерке» человек стоит, а он пил только что водку, а сейчас будет садиться за руль и ехать». Мне казалось, что уже столько времени прошло, а некоторые помнят. Я позвонил начальнику ГАИ Врадиевки, для того, чтобы они приняли меры. То есть, наверное, та прививка, которая была сделана правоохранительной системе во Врадиевке, она даст о себе результаты, и дала уже результаты.

«Сумасшедший совершенно рост преступности был… Работникам милиции довелось достаточно несладко»

Давайте перейдем к вашему руководству городским управлением милиции Николаева. Это уже совершенно другие объемы, это полумиллионный город. Какую вы себе поставите оценку по уходу из городского управления - давайте по пятибалльной системе. Может быть, изменение ситуации в том же имидже милиции, доверии к ней, решению основоположных вопросов?

- Я считаю, что не имею никакого морального права сам себе оценку ставить, это должна делать громада, как говорится, общество. Я знаю, что есть позитивные оценки со стороны людей, есть негативные. Это процесс, который в принципе, не остановим, непреодолим, то есть всегда будут люди довольные, либо недовольные. Однако, за то время, пока я был начальником милиции, я сделал максимум возможного для того, чтобы доступ в мой кабинет был практически ежедневный. Кто хотел попасть ко мне на прием, на прием ко мне попадал. В социальных сетях я завел специально страницу для того, чтоб мне могли писать, и многие этим пользовались. Я общался со всеми политическими партиями, их лидерами, общался с членами общественных формирований, активистами, вне зависимости от цвета флага, от политики, политической силы, которую они возглавляли. Все массовые мероприятия проводил вместе с личным составом на улицах. Не отсиживался в кабинете. С центром общественных связей мы наладили практически ежедневные экскурсы, если звонили в центр общественных связей, они обязаны были предоставить информацию. Центр общественных связей городского управления, я считаю, уже начал работать совершенно на другой основе. Ну, и нам выпала достаточно нелегкая задача: в эпоху перемен никто не хотел бы жить, но нам довелось жить и работать в эпоху перемен. Я перед депутатами отчитывался за год, я говорил о том, что совершенно сумасшедший рост преступности был, 25-30 процентов, рост уличной преступности, рост преступности в общественных местах. Собственно работники милиции до мая 2014 года, своей непосредственной обязанностью, связанной с раскрытием преступлений, заниматься не могли по причине того, что у нас каждый день с каждого райотдела по 30-40 человек выделялось на площади, на охрану общественных мероприятий. Поэтому, я думаю, что как только были окончены выборы Президента, милиция начала более или менее работать по своему основному направлению. И уже после того, как были окончены выборы в Верховную Раду, можно сказать, что стали работать в полном обьёме непосредственно на стабилизацию ситуации в городе. При этом при всем мы все прекрасно помним, что первые месяцы года у нас абсолютно отсутствовали нужные службы, после этого ППС перевели на усиленный вариант, они перешли на режим работы 12 через 12. Поверьте мне, работникам городской милиции, которые прошли через 2014 год, довелось достаточно несладко. Поэтому считаю, что основным достижением милиции города Николаева в 2014 году является то, что мы пережили вместе с гражданам города те потрясения, которые имели место быть, не дали захватить административные здания и не допустили тотального кровопролития и смертей при смене власти. Это, наверное, самое главное.

«Мы начали с того, что ушли от практики цифр по той же наркомании»

Что касается вопросов насущных. Николаев часто называют городом, где процветают самогонные точки, наркомания, что собственно говоря, сказывается на остальных факторах. Точки незаконного приема металлолома. Что-то вам удалось изменить в этом смысле и если не удалось, то почему?

- Давайте так. Мы когда пришли, то за год у нас несколько руководителей райотделов городских поменялось. Был назначен молодой совершенно руководитель на очень тяжелый Центральный район - Иван Выговский. Я считаю, что определенные сдвиги были в работе Центрального райотдела. На Корабельный райотдел тоже был назначен молодой руководитель. Мы начали с того, что ушли от практики цифр по той же наркомании. То есть, когда делаются показатели за счет того, что выявляется статья 309 «Незаконное хранение наркотических средств» и обычные потребители привлекаются, а сбытчики наркотических средств остаются на свободе - это недопустимо. Поэтому мы отошли от такой искусственной практики и существенно снизили выявление статьи 309, при этом занялись выявлением фактов сбыта наркотических средств и самих сбытчиков. Невзирая на то, что нам постоянно писали, и в «Facebook» и в комментариях к вашим статьям с указанием точек, я не думаю, что жители могут сказать, что мы ничего не делали в борьбе с наркоманией и со сбытчиками наркотиков. У нас были достаточно громкие задержания, в том числе лиц ромской национальности, и мы отслеживали эти ситуации, в том числе и на уровне судов, но, к сожалению, опять же вынужден вернуться к новому УПК. Вы говорите, милиция не может ничего сделать. Милиция делает, и прокуратура поддерживает, и «ходим» в суд, а у суда есть «вилка»: суд по закону и по новому УПК принимает решение арестовать сбытчика наркотиков, но при этом избрать ему альтернативную меру пресечения в случае внесения залога на сумму 150-200 тысяч гривен. Иногда, 70 тысяч гривен, как в Центральном районном суде было. Соответственно, залог вносится – человек освобождается. Почему? Потому что новый УПК говорит о том, что залог не допустим в при избрании меры пресечения в виде ареста, только в тех случаях, когда это связанно с насильственными преступлениями, к примеру убийством, либо с преступлениями против человечества и мира...

«Милиция сама не в состоянии побороть преступность в любом государстве мира – только с обществом»

В итоге они сбегают?

- Я не слышал, чтоб сбегали, но дело в том, что когда сбытчик находится на свободе, то соответственно лицо, которое закупало наркотические средства, которое сотрудничало с сотрудниками внутренних дел, уже не может себя чувствовать в полной безопасности. У сбытчика появляется возможность повлиять каким-то образом и на свидетелей, и на очевидцев, в том числе оттягивая момент вынесения приговора судом: болезнь, в том числе, и все остальное. Я вам скажу, что количество выявленных сбытчиков, чтоб не сыпать цифрами, в два раза точно увеличилось. Мы ушли от этого палочного показателя по потребителям. Кроме того, в этой работе очень активное участие принимали общественные формирования. Два общественных формирования, которые помогали сотрудникам милиции выявлять сбытчиков, которые перемещались на автомобилях. Я говорю это к тому, что мы пытались привлечь общественность и сейчас продолжаем это делать. В борьбе с преступностью должен верховенствовать основной принцип: в любом государстве мира милиция сама не в состоянии побороть преступность, сделать это можно лишь с общественниками, только с обществом и только имея прямую связь, напрямую общаясь в режиме онлайн с народом. К примеру, пишет мне шеф-редактор одного из интернет-издания: «А вон там вот у вас наркотики продают». Раз, и мы эту информацию передали в соответствующую службу, те зарегистрировали и начали работать, по результату - отчёт. Или пишут, что на таком-то сайте выложили порнографию, мы информацию передали в ВБК – те отработали. То есть, самое важное не прятаться и не бегать друг от друга. Есть информация – регистрируем и открыто по ней отчитываемся.

«Сказать, что все хорошо, нельзя сказать, но и посыпать голову пеплом, я тоже не считаю нужным»

Почему? Потому что у нас все сложно действительно. Могу пригласить в органы внутренних дел и показать, как ребята работают. Мы прекрасно видим, как с этим новым УПК нагрузка на следователя выросла не в разы, а в десятки раз. Как следователь может объективно качественно расследовать уголовное производство по заявлению, если у него в производстве 40-80 этих производств? Вот возьми даже 80 производств и по каждому хоть один документ напиши - это 80 листов минимум.

А не считаете ли Вы что причина накопления такого большого количества дел у следователей как раз в том, что многие следователи часто просто закрывают производство, не сделав максимально возможных следственных действий, после чего потерпевшие обжалуют закрытие дела, и дело снова возобновляется и не «уходит» от следователя.

- В прокуратуре процессуальных руководителей в два, три раза меньше, чем следователей, и у них нагрузка в 200 таких производств. Как процессуальный руководитель может качественно надзирать за двумястами или тремястами одновременно уголовными производствами?

Отдавайте дело в суд! Следователь с себя снял работу, отдал в суд. А суд пусть решает, виноват человек или нет.

- Соответственно, необходимо возвращаться к практике дознания, то есть следствие занималось тяжкими и особо тяжкими преступлениями, преступлениями с лицами. Дознание занималось первичной предварительной проверкой. Необходимо возвращаться к этой практике, вносить изменения в УПК, укорачивать процесс досудебного следствия, если и так все понятно. Задержали человека за кражу тут же на месте, составьте документ и отведите его в суд, следственный судья изберет ему меру пресечения и вынесет ему меру наказания. Но вы видите, что у нас сейчас процесс вот такой вот.

Мы возвращаемся к тому, что УПК 2012 года, который так хвалили Янукович и Азаров, я так понимаю, совершенно вам сейчас не нравится?

- Я, как специалист, могу сказать, что в нем есть новации, которые действительно нужны и своевременны и современны, но рушить все старое тоже не имело никакого смысла. Мы, собственно говоря, перевернули систему с ног на голову, мы в англо-саксонскую систему попытались засунуть романо-германское законодательство, которое у нас и было с 1961 года. Поэтому нововведения надо принимать, вопросов нет, но я считаю, что назрел тот момент, когда в новый УПК, который был принят, и в который существенных новел пока не вносилось, необходимо вносить изменения с учетом следственно-прокурорской и судебной практики, в том числе по мерам пресечения, в том числе залогу, обоснованности избрания залога, и всего остального. И надо убрать нагрузку со следователей.

Какой-то есть контакт местных органов милиции с Киевом? Вы сталкиваетесь постоянно с какими-то проблемами. Вы можете сообщить Киеву, чтобы Киев принимал какие-то законопроекты, у Кабмина есть право законодательной инициативы, менять УПК, к примеру, менять законы профильные о милиции и т.д. Или вообще, не происходит контактирования в этом смысле?

- Вы знаете, я не могу комментировать Кабмин, поскольку не вращаюсь в Кабмине, но при этом я прекрасно понимаю, что, когда в стране практически идет война необходимо принимать в первую очередь судьбоносные законы, в том числе, касающиеся больше экономики… Хотя я знаю, что следственное управление периодически собирает практику и свое видение внесения изменений, где улучшить, усовершенствовать законодательство посылает в МВД. Там рабочая группа, насколько я знаю, создана по внесению изменений в УПК, но на все это необходимо определенное время для того, чтобы были внесены изменения в Закон, и прошли они через Верховную Раду, как в частности, по изменениям к статье 173-2 КУоАП. Очень мало кто знает, что санкция статьи 173-2 Кодекса Украины об административных правонарушениях, регламентирующая ответственность за насилие в семье, ранее предусматривала штраф. Получается: жена пишет, вызывает милицию и говорит о том, что муж ее гоняет, унижает, оскорбляет, совершает в отношении неё насилие. Приезжали, забирали мужа, составляли на него протокол, штраф приходит, и платит его… жена. Потому что муж пьет, нигде не работает, вот замкнутый круг. Сейчас все-таки нас услышали, законодатель внес изменения и штраф исключили, теперь это – административный арест, то есть муж посидит до 15 суток, либо общественные работы, то есть идет подметает улицы. Это пример того, как можно и нужно менять Закон, но это одна статья, а там целый Кодекс. Поэтому, в данном случае, мне кажется, идущий гору осилит.

«Я не сказал бы, что работники милиции что-либо «крышуют»

Что касается курительных смесей…

- Давайте сразу по курительным смесям поговорим. Что касается курительных смесей, мы кинули клич всем общественникам и нам действительно очень многие помогали, о том, что если они где-то их замечают, видят торговлю, то сразу звоните и говорите. Вы помните, что определенный и достаточно долгий период ничего этим людям сделать нельзя было, кроме привлечения к административной ответственности по статье 164 Кодекса Украины об административных правонарушениях «Нарушения порядка занятия хозяйственной деятельностью», потому что, как правило они торговали, не имея никакого документа, свидетельствующего о государственной регистрации, как частные предприниматели даже не были оформлены. Но при этом при всем в единый перечень наркотических, сильнодействующих лекарственных препаратов не были внесены эти смеси.

Но по факту, они были таковыми?

- По факту, в конце концов, когда этот момент взял на контроль лично министр, обращался к Премьер-министру, спустя некоторое время Кабмин утвердил - в списке они уже есть эти смеси. Но химия наука интересная: две смеси из списка соединили и получилась смесь, которой в списке нет. Поэтому решили бороться таким образом: только где-то открылись (точки с курительными смесями, - ПН), общественники сообщили, милиция выезжает, составляет все материалы, отправляет изьятое на экспертизу. Даст экспертиза наркотик – вот вам сбыт наркотиков. Даст экспертиза не наркотики – в любом случае статья 164, хоть какая-то ответственность с изъятием и соответственно с постановкой на учет этих людей. Я знаю, что смеси - это зло однозначное, и с этим надо бороться. Позвоните «102» - однозначно сигнал будет зарегистрирован, туда 100% выедет следственно-оперативная группа.

Можете сказать, вот за год вашего руководства Николаевским городским управлением милиции сколько было таких случаев? Сколько таких точек было зафиксировано? Сколько человек привлечено к ответственности - либо к административной, либо к уголовной? Насколько массово это было?

- Порядка десяти было таких точек зафиксировано, причем я могу честно сказать, что сейчас уже в силу рода деятельности не так четко отслеживаю это, но могу сказать, что в какое-то определенное время, в конце года это прекратилось. Я думаю, что так и дальше будет продолжаться. Задача была поставлена такая: если у начальников БНОНа одного из районов находят (точку с курительными смесями, - ПН), люди сообщают, и мы действительно документируем такой факт, начальник БНОНа района наказывается, а на второй раз снимается просто с должности. Потому что быть на территории и не знать о существовании этой точки, которая функционирует хотя бы три-четыре дня, а не один день, просто невозможно. Поэтому перешли к такой практике.

Наказан ли кто-то был?

- Ну, конечно. Начальник БНОНа Заводского райотдела милиции был наказан, я помню, потому что на улице Даля, по-моему, была точка установлена – Елена Кабашная даже о ней писала, вместе с той же Кабашной делали и на Строителей 5, по-моему, она тоже говорила об этом, писала. То есть мы работали в этом направлении.

Выговор или увольнение?

- Первый раз, когда у него нашли – выговор тогда был объявлен, после этого, насколько я помню, на территории Заводского района такого больше уже нет.

Помнится, были обильно развиты в Николаеве игровые автоматы. Собственно, такую же методику принял тогда генерал Валентин Парсенюк, будучи начальником Управления МВД в Николаевской области: «у кого найду игровые автоматы в районе - начальник пишет рапорт на стол на увольнение». И, действительно, массово они «ушли» тогда, скажем так. Потом еще дорабатывали, точечно их где-то еще находили. Тогда я лично, помню, проводил такой эксперимент, когда вызывал милицию по поводу работающего зала игровых автоматов и замечал, как до приезда сотрудников милиции работница игровых автоматов быстро выгоняла своих «игроков», закрывала дверь и по приезду милиционеры дергали дверь – закрыто. То есть, явно было видно, что сотрудники милиции предупреждали перед своим приездом владельцев. Это называется «крышиванием». Сегодня министр Аваков часто повторяет, что при реформировании милиции будем уходить от системы работы карать и «крышевать», а будем служить и защищать. Мы пока не пилотный регион при реформировании милиции, создании новой патрульной полиции. Вот есть пример по «крышеванию» игровых автоматов, собственно вот те же курительные смеси, наркотики, точки металлолома и так далее. Все об этом говорят. Но людям извне «системы» тяжело взять за уши и сказать, что вот ты «крышуешь», а вот вы в «системе». Насколько вы вообще смотрите за этим? Что «крышуют» в Николаеве и кто «крышует»?

- Сейчас в мои функциональные обязанности больше входит все-таки организация охраны общественного порядка, общественной безопасности и деятельности участковых инспекторов милиции, которые по территории ходят, которые должны заниматься профилактикой правонарушений. Я не сказал бы, что работники милиции «крышуют», почему? Потому что тот, кто «крышует», тот попадется в любом случае и его привлекут к уголовной ответственности. Для этого есть не только органы внутренней безопасности, есть и СБУ, есть и прокуратура, есть уже созданное антикоррупционное бюро. Поэтому нельзя сказать, что все поголовно «крышуют», нельзя голословно обвинять. Вопрос в том, что если участковые ходят и закрывают на это глаза, это уже второй вопрос. Задача работника милиции, и на это мы настраиваем участкового: ты идешь, ты это видишь, твоя задача доложить, рапорт написать, зарегистрировать эти материалы.

«Я не могу сказать, что у нас, собственно говоря, все, как в болоте»

Но почему же они этого не делают? Если бы они это делали, то уже за короткое время мы бы уже поборолись со многими негативными явлениями. Почему-то же они этого не делают, наверное, потому что они в этом заинтересованы, если они закрывают глаза? Не просто так милиционер закрывает глаза за правонарушение, правильно?

- Давайте возьмем борьбу с самогоном, то, что ближе участковому инспектору милиции. Зло фактически непобедимое, еще с 1985 года. Почему? Сколько бы там не выносили самогонных аппаратов, само законодательство, которое есть, статья 176 КУпАП, которая у нас остается, предусматривает наказание в виде штрафа в размере 51-170 грн. Скажите, пожалуйста, это ущерб для человека, который торгует самогоном, а чтобы попасть к нему в квартиру надо нарушить его конституционное право на неприкосновенность жилища. Неприкосновенность жилища может быть нарушена исключительно решением суда. А суд рассматривает прошение на вход в это помещение только в рамках уголовного производства. Какое уголовное преступление совершил этот человек? Раньше была статья 203 Уголовного Кодекса. Сейчас ее нет. Ее уже четыре года нет. Я всегда говорил и буду говорить: «Дайте инструмент, а потом уже спрашивайте…»

Вот кому вы это говорите? Возвращаемся к тому, кто знает, что милиции не хватает статьи 203 в Уголовном Кодексе? Народные депутаты николаевские, к примеру, вы с ними встречаетесь?

- Конечно, мы озвучиваем, что ее (статьи 203 УК Украины) не хватает. Но у нас же гуманнизация прошла, декриминализация, как по самогону, так и по валюте да и вообще по очень многим направлениям, особенно экономической деятельности. Вышли из положения, начали применять статью 164-16 КУоАП. Однако по времени слишком затратно, необходимо собрать большой материал, надо неоднократно зафиксировать административные правонарушения по ст.ст. 176,177 КУоАП, отработать людей, которые приобрели этот самогон, которые дадут показания, зафиксировать факт того, что там практически на промышленную основу поставлен этот «бизнес», после этого только в суд идти. И суд может принять решение, тогда штраф от 1700 до 8,5 тысяч гривен. Это уже существенно. Поэтому сейчас мы начали требовать от участковых работать по статье 164-16, методические рекомендации рассылаем, говорим - давайте бороться теперь таким образом, понимаете? То есть мы, собственно говоря, занимаемся тем, чем занимаются многие: мы пытаемся выкрутиться на данный момент хоть какими-то образом, чтоб побороть это зло. Понятное дело, что мы будем постоянно подвергаться критике, потому что кого критиковать легче всего? Того, кто на виду, а это милиция. В связи с этим необходимо или упростить механизм документирования или действительно штраф по административному законодательству сделать больше. Мы об этом говорим, периодически пишем в МВД, они обобщают эту практику, я уже приводил вам пример по семейному насилию. Я надеюсь также на помощь общественности. Общественность – это контроль. Если общественник вызвал милицию, стоит рядом, никакой работник милиции не сделает вид, что правонарушения нет. Он на месте будет предпринимать меры согласно закону. Я думаю, что мы скоро придем к тому, что тот же «территориал» будет знать, что заедет общественное формирование, к примеру, «Кордон», «Захист» и т.д. на самогонную точку, позвонит «102», проконтролирует, чтобы всё оставалось на местах до приезда милиции, оформятся все материалы, а потом мы спросим куда смотрел местный участковый. Кстати иногда куръёзы бывают, когда общественники, не дожидаясь милицию или решения суда, выявив на «точке» самогон, сразу же его уничтожают, выливая на землю. Фактически уничтожают доказательства правонарушения, что предьявлять потом в суде? Вот такая вот ситуация: пытаемся, боремся, я не могу сказать, что у нас, собственно говоря, все как в болоте, то есть без движения. Мы пытаемся что-то менять и однозначно будем это делать и в дальнейшем.

Беседовали Андрей Лохматов и Анатолий Чубаченко, специально для «Преступности.НЕТ»

Вторую часть интервью с Валерием Кобой читайте на сайте в ближайшее время...