Великое видится на расстоянии!

Его дух и сейчас незримо витает в сессионном зале городского совета. Но время неумолимо отодвигает нас от его эпохи. Владимир Дмитриевич с неимоверным трудом и отчаянным риском для своего здоровья удерживал город на своих натруженных ладонях. Он работал до 2 часов ночи, а в 6-7 часов, а не в 9 часов утра, как сейчас, был на работе. Теперь иные времена.

Ушли практически все его знаменитые предшественники, остались только Сандюк и Бердников. Руководители города Брюханов, Канаев, Молчанов – те, кто строил наш город, тот жилой фонд, в котором жители трёх тысяч многоэтажных домов стали заложниками былого благополучия – уже не с нами! Наступила коммунальная катастрофа, приход которой оттягивал Владимир Дмитриевич. Её со злорадством или с сочувствием наблюдают сейчас жители частного сектора. До этого они завидовали обитателям квартир во многоэтажных домах, теперь наоборот, ответственные квартиросъёмщики и совладельцы квартир из многоэтажек завидуют соседям из особняков и флигелей.

Что же оставил нам всем Владимир Дмитриевич? Офисы и фасады в центре города? Бараки и сараи из бетона и стекла в виде супермаркетов? Реставрацию старого центра? Всё это тлен и суета. Чайка оставил нам уникальный стиль управления городом. Воспроизвести его пока невозможно. Он остаётся недостижимым образцом для нынешнего поколения градоначальников. И не только потому, что они напрочь лишены административного опыта. Его не хватает на всех уровнях управления.

Уже Юрию Сандюку, пересаженному в сентябре 1990 года из кресла председателя Заводского райисполкома в кресло председателя горисполкома, стало крайне трудно работать сразу после краха СССР. Управление городом в эпоху гиперинфляции напоминало плавание от несчастья к несчастью. Относительной стабильности удалось добиться только волевому Анатолию Олейнику. Его сменил один из его соратников Владимир Чайка.

Он начал решительно приспосабливаться к эпохе неустранимой теневой экономики. Не взял в руки копье дона Кихота, а начал помогать горожанам выживать. Иного выхода тогда не было. Гигантские объёмы судостроения к 2000 году безнадёжно ушли в прошлое. План соратников Александра Бердникова, нацеленный на муниципальную реформу, оказался не жизненным, а мечтанием беспредметным. Денег не хватало на элементарные нужды.

Владимир Чайка наладил эффективное сотрудничество с Сергеем Прудкым и его банком «Аваль» - тогда государственное казначейство ещё не связывало руки мэру – и организовал маневр городскими финансами. Уже в последний срок его полномочий началась игра в «сороку-ворону»: сколько собрали налогов из города – примерно столько и можно потратить. Или меньше, если не успеете! Закладывать в банк помещения города больше было нельзя. Кредит коммерческого банка уже не служил спасательным кругом.

К счастью для Николаева Владимир Дмитриевич обладал уникальными знаниями самого города и его населения. Поэтому умел верно выбирать направлении трат. Ещё в период работы в профсоюзах он выучил квартирный вопрос – тот, что так портил людей ещё при НЭПе, по мнению сказочника Михаила Булгакова – за 14 лет Чайка настолько точно запоминал дома, что при упоминании их адреса он мог без запинки сказать, с какими недоделками этот дом был принят. И что там не работает в данное время. В зале на 400 мест во время избирательной кампании 2002 года он обращался по имени и отчеству к половине присутствующих. Ни до него, ни сейчас нет такого знатока городской общественности. А все удивлялись, что независимо от отношений с теми, кто имел к нему претензии, он всегда здоровался с этим человеком за руку. И никогда не встречал его с неприязнью.

В искусстве ладить с людьми ему не было равных. Он никогда ни на кого не обижался. Никто не знал, какова была цена его выдержки на сессиях горсовета. Не исключено, что эта неподражаемая выдержка и упорство в продвижении нужного ему и городу решения дорого обошлись его сердцу. Благожелательность, щедрость и доброта привлекала к нему сердца горожан, и не только из семей некогда получивших из его рук ордера на квартиры.

Понимая, что без покровителей и защитников в столицах ему не позволят обеспечивать необходимые субвенции из национального бюджета, Владимир Дмитриевич форсировал работу ныне совершенно забытого Николаевского землячества. Сейчас мы имеем 9 депутатов в Верховной Раде, включая губернатора, но премьер не знает нашего мэра в лицо. А к его ходатайствам относится с холодным равнодушием. Ничего подобного не могло быть при Владимире Дмитриевиче. Его дипломатический опыт позволил ему создать чётко работающее представительство Николаева в Киеве. Сейчас о местном посольстве в столице и помыслить нельзя.

А как покойный народный мэр умел работать с разномастными составами горсовета?! Ведь в 1998, 2002, 2006, 2010 избирались совершенно разные по различным законам составы горсовета. Это было немыслимо трудно. Иногда и народному мэру не хватало его адского терпения, и его рука писала заявление об отставке. Но стороны мирились. Было очевидно, что лучшего городского голову не найти и на досрочных выборах. Уступки были взаимными. Он был мастером компромисса и раньше спорящих сторон понимал суть спора и находил взаимно их устраивавшее решение. Высокие противоборствующие стороны уходили с удовлетворением от его посреднической миссии.

Многие горожане лично видели, как народный мэр сам берёт в руки лопату и вместе с дорожными рабочими разбрасывает по улице Круговой асфальт при ремонтных работах на Ингульских улицах. Поэтому они всегда голосовали за него. В 7 утра он по улице Советской один шёл на работу, но кабинетным работником он не был. Однако, привыкнув приставать к нему с просьбами и общаясь запанибрата, они не берегли своего мэра. Не ценили его уникальную память, изобретательность, умение импровизировать, не упуская из вида стратегические цели. Ему не надо было годами составлять на бумаге стратегию развития города. Она жила в его душе.

Зато после его безвременной кончины они в своё оправдание выдумали нелепые легенды о происках его врагов в последний трудовой день его жизни. Что имеем, не бережём, потерявши, плачем! Любовь к своему избраннику – странная, как отметил поэт. Вместо того, чтобы подставить ему при жизни плечо, хотя бы выйти вместе с ним на ежегодный традиционный весенний субботник, они смотрели на работу «поющего мэра» как на сплошной праздник. Видимая лёгкость его решений делала его в глазах знающих его со школьной скамьи людей кем-то вроде доброго волшебника. Кажущая лёгкость и череда праздников для горожан с его лёгкой руки скрывала огромное напряжение его истинной деятельности по привлечению в город финансов, потом о нём долго жалели.

Сопереживание – очень большая редкость по отношению к руководителю города и не только города. Балагур, весельчак, щедрый даритель, как бы волшебник из самолёта, спускающийся на парашюте в весьма зрелом возрасте с бесплатными подарками взрослым и детям, всем доступный… За его гениальными импровизациями на самом деле стояла огромная работа ума, внутренне обобщённый опыт, накопленный за десятилетия работы в горисполкоме и райисполкомах. Это мало кто замечал и тем более ценил при его жизни.

Все его верные избиратели не уберегли его, не сберегли его уникальный талант, проявившийся в незадачливое время. Мы не вняли череде смертей на этом опасном посту и сейчас. После его внезапной смерти. Да и со своими жизнями мы не знаем, что делать, не бережём и не используем их с толком. Но вершины его достижений в ходе обеспечения выживания города ещё долго будут непререкаемыми образцами управления для его вольных и невольных преемников на должности городского головы града Святого Николая, памятник которого был установлен при его участии.

Вечная Вам память, дорогой Владимир Дмитриевич!