«Внутренние дела» николаевской «могилянки» могут сделать вам очень нехорошо

Наблюдая за людьми, которые бросаются на журналистов, хамят им и создают скандал на ровном месте, увиливая от неудобных вопросов, я все жду, что они посмотрят на это со стороны, оценят нанесенный самим себе ущерб и сделают выводы. Однако все больше убеждаюсь, что некоторые из них – неисправимы.

В январе прошлого года наша редакция уже имела малоприятную ситуацию с ректором ЧНУ имени П.Могилы Леонидом Клименко, который решил сравнить нас с проститутками. Тогда вроде как был найден консенсус, главный редактор Анатолий Чубаченко и Леонид Клименко обменялись рукопожатием и, казалось бы, конфликт был исчерпан. Казалось бы...

Потом была проверка Черноморского национального университета имени Петра Могилы программой «Инспектор. Города». Тогда николаевцам показали, что в столовой заведения не во всем соблюдают санитарные нормы, в общежитиях царит разруха, а со студентов собирают деньги «на дополнительные услуги». Ректор университета Леонид Клименко достаточно резко реагировал на работу съемочной группы, а проректор Владимир Беглица даже пытался вытолкнуть ведущего из помещения.

Казалось бы, после такого скандала, кто как не ректор должен быть заинтересован в том, чтобы сохранить доброе имя университета? Казалось бы...

Вчера на редакционную почту «Преступности.НЕТ» пришло письмо от студентов ЧНУ имени Петра Могилы. Они сообщили, что около ста человек хотят выселить из общежития №2 для того, чтобы провести там ремонт и после заселить в их комнаты иностранцев. В надежде выслушать вторую сторону – ректора Леонида Клименко, я набрала его номер мобильного и попыталась задать вопрос. Однако Леонид Клименко отказался меня выслушать, заявив, что ответит на вопрос при личной встрече.

На следующий день я снова попытала удачу, попробовав ему объяснить, что это не интервью, как он его называет, а всего лишь один вопрос для нашей новости. Выслушав обвинения в том, что наше издание не публикует хорошие новости о них и не осветило открытие университетского стадиона «для людей и молодежи», я окончательно запуталась. После в мою сторону посыпались «подколы» и угрозы изданию «опубликовать материалы, от которых нам будет очень-очень нехорошо». Мы договорились встретиться завтра и Клименко поинтересовался, с каким вопросом я приду.

Ниже публикую расшифровку нашего диалога.

К (корреспондент): - Нам студенты пожаловались, что их выселяют из общежития.

Р (ректор): - Никого мы не выселяем.

К: - Вот я у вас и хотела узнать, потому что они написали, что около ста человек выселяют. Это их формулировка. Чтобы сделать ремонт, а потом заселить туда иностранцев.

Р:- 200 человек студентов. Это еще более такая кричащая новость.

К:- Так это ведь не мы придумали. Послушайте, это нам прислали и мы просто хотим взять у вас комментарий.

Р:- Ни одного человека мы никуда не выселяем. Кого-то может в связи с ремонтом в другой соседний номер переселяют, может быть такое, но чтобы кого-то выселяли из общежития ? 100 человек?

К:- А переселяют навсегда их?

Р:- А вообще какое вы отношение к этому имеете? Вам то какое дело до наших внутренних проблем?

К:- Я же вам говорю, пришло письмо о том, что их выселяют насовсем.

Р:- Какое письмо? И куда их выселяют?

К:- Они сказали, что их просто выселяют.

Р:- Та ну бред.

К:- Вы дослушайте, я вас не обвиняю. Выселяют этих 100 человек, чтобы сделать и потом вместо них заселить иностранцев. Так нам написали. Потому я вам и звоню, чтобы не написать «Ректор выселяет», а для того, чтобы была и ваша позиция. Чтобы это было честно.

Р:- Вы знаете что, я не хочу обсуждать даже и отвечать на ваш вопрос. Я не буду на этот вопрос отвечать, даже если вы придете.

К:- Я поняла. Хорошо.

Р:- Потому что даже если где-то что-то происходит, извините меня, это наши внутренние дела. Никто никого не выселяет. Ну, придите завтра ко мне, я вам кое-что покажу. Хорошо?

К:- Так вы же говорите, что не хотите мне отвечать

Р:- Я отвечу на этот вопрос, приходите завтра.

К:- Я поняла, хорошо

Р:- Когда вы завтра придете, чтобы я знал.

К:- Думаю, что к 12.

Р:- Что, раньше не встаете, да?

К:- Я раньше встаю и работаю.

Р:- Да? Ну я же тоже работаю. Ну хорошо, в 12 я вас жду.

Немного подумав я пришла к выводу, что раз уж это «их внутренние дела», то не стоит тратить время и выслушивать это все завтра при личной встрече. И набрала Леонида Павловича, чтобы предупредить, чтобы он меня не ждал.

К:- Леонид Павлович, в принципе вы же сказали, что никто никого не выселяет. Я завтра не смогу прийти, поэтому просто в новости будет ваша позиция, что это ваши внутренние дела.

Р:- Хорошо, вы что-нибудь опубликуете?

К:- Вы же сказали, что никто никого не выселяет. Правильно?

Р:- Подождите, вы будете что-то писать о нас на своем сайте?

К: - Да.

Р:- Я прошу вас завтра прийти, иначе я опубликую другие материалы, от которых вам будет очень-очень нехорошо.

К:- Хорошо, публикуйте.

Р:- Приходите завтра, пожалуйста. Я вам интервью не давал.

К:- Вы мне не давали интервью, вы прокомментировали.

Р:- Я не комментировал. Я сказал, я вам прокомментирую, когда вы придёте.

К:- Я поняла. Хорошо, до свидания.

Р:- Мой комментарий не печатать. Я этого не разрешал.

К:- До свидания, Леонид Павлович.

Р:- До свидания.

Как бы я не старалась, у меня не получается понять, почему человек, который мог в двух словах ответить на вопрос, либо же вообще отказаться давать комментарий, начинает угрожать и шантажировать журналиста. Остается только надеяться и верить в то, что рано или поздно он поймет, что подобное поведение приводит только к потере как его личного авторитета, так и университета.

И да, вот эта фраза «Я прошу вас завтра прийти, иначе я опубликую другие материалы, от которых вам будет очень-очень нехорошо» очень хорошо подходит под действие статьи 171 УК Украины («Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов»).