Честь имею!

Под занавес недели, хочу подвести черту сакральной для меня эпохи. Когда начальником Главного управления Национальной полиции в Николаевской области был генерал полиции третьего ранга Юрий Леонидович Мороз.

Уже завтра, возможно, будет открыта новая страница истории. А пока я хочу закурить и оставить на просторах интернета отпечаток своих субъективных мыслей…

Кому как, а для меня переход в полицию был брошенным вызовом – я приняла решение перестать умничать в частных беседах с полицейскими, кто и как должен работать в самой узнаваемой и не пользующейся всенародной любовью системе, а таки осмелилась поднять задницу, и пойти применять свои навыки массовых коммуникаций в неё родимую. Естественно, к кому попало я идти не могла – мне нужны были гарантии, что меня будут слушать и слышать, не будут бить по рукам, и говорить со мной будут откровенно, как с психоаналитиком. За несколько встреч с Юрием Леонидовичем мы присмотрелись друг к другу и решили попробовать эту авантюру. Нас с полицией отдали друг другу на перевоспитание. Полиция должна была научиться не стесняться рассказывать о своих реальных подвигах, перестать выдавать в массы тысячи ненужных статистических букв, быстро и вовремя комментировать о резонансах, пояснять непопулярные меры, давать качественный видео и фото контент, покорять просторы современных каналов коммуникаций, тем самым становясь ближе и понятнее народным массам. Кому как не мне, как и любому гражданскому, точно виднее, как должна работать полиция. Ну, еще попутно полиции пришлось научиться любить, ну или хотя бы быть терпимее к журналистам, тощим татуированным девушкам с розовыми волосами, в рыжих кроссачах и с неизменной паникой в дергающихся глазах. По логике вещей, через полгода меня должны были вернуть – замуштрованные стражи порядка не должны были менять свои устои из-за некоторых привычек спикера полиции.

Стоит сказать, что как только Юрий Леонидович прибыл в срочном порядке в качестве кризис-менеджера разруливать проблему в Кривом Озере, я полюбопытствовала у Гугла, кто же он, кому так крупно не повезло. Гугл не побаловал меня информацией – пара новостей про официоз, пара заказух, ничего конкретного. Ясно только одно – человек из киевского главка. К моему стыду, и за почти год моей работы тут, больше информации о нем не появилось. Потому что генерал не любит публичность. Обеспечивая колоссальный результат, он отдавал свои победы на пиар других служб правоохранительной системы. Пока я глотала валидол и валерианку от такой расточительности информационными поводами, а кто-то в соседнем здании сверлил в кителе дырочку под медаль, мой генерал говорил: «Все равно мы все работаем ради единой цели, и все наши заслуги складываются в одну копилку. Если сегодня еще хоть один человек поверил в нас – это уже победа». Я суропила брови и пыталась убедить, что нужно четко и конкретно ткнуть пальцем, кому именно общественность должна сказать спасибо, кто добежал, собрал, закрепился и реализовался.

В этом уже полиция в лице генерала меняла меня – заставляла абстрагироваться от персонального бренда каждого трудяги-полицейского, каждой отдельно взятой службы, и показывать не как, а РАДИ ЧЕГО БОЛЬШЕГО они все вместе этот результат обеспечили. Меня поразило, что полицейские не черствеют. Правда, все эти сказки о профессиональной деформации – утрированы. Нет, тут никто не рыдает во время эксгумации найденного тела, это работа, но в любое время дня и ночи Дежурка сообщает, в том числе, и мне, например, о детках-потеряшках, когда бы ни поступило заявление. На поиски ребенка они готовы расконсервировать танки и авиацию, если бы в полиции были такие богатства, но пока дали только катер. Мы не можем раскрыть все кражи, как и никакая полиция мира, особенно в странах забытого богом стотретьего мира – если нет экономики и есть нищета, преступность нельзя победить. Но каждое обращение, горе каждого человека, полицейским близко и понятно.

У меня в жизни не было моих генералов – как у журналиста, на пресс-конференциях, брифингах, интервью – да, были, в командовании – нет. У журналистов отсутствие эрудиции с лихвой заменяет решительность. Посему если я чего-то не понимала о жизнеустройстве генералов, я старалась бдительно наблюдать их в действии, задавать каверзные вопросы, где бы ни встретила, учтиво прихватывая за лацкан пиджака или лампасы на наглаженных брюках. И ни разу за свою журналистскую жизнь я не встречала генералов в гуще, простите, «звездорезов». Лично разнимающих разбушевавшихся представителей ультракаких-то политических сил, стоя впереди рядовых сотрудников подразделений полиции. Юрий Мороз оказался таким генералом.

Его личному составу не нужно было искать глазами командование, чтобы понимать, что делать. Он был всегда перед ними, во всех горячих моментах. Он умеет принимать решения и брать ответственность, умеет защищать и договариваться, умеет не пачкаться о политику, умеет не быть должным, умеет решать проблемы и удерживать высокую планку.

Вообще, когда я поняла, кто такой Юрий Леонидович, сразу стало ясно, что долго в Николаеве он не задержится. Всегда служивший в столичном главке, он умеет решать самые сложные задачи, при этом всегда остается Офицером – с кодексом чести, с принципами и правилами. Пафосно или нет, но это он в 2014 году на похоронах расстрелянных на КПП «Быковня» гаишников поклялся их родным раскрыть преступление и задержать убийц. И слово свое сдержал, уже через пару недель все они были на скамье подсудимых. А теперь посмотрим, какое решение принял суд, и осознаем, что в борьбе с заскорузлой гнилой судебной системой иногда нужно уходить на передышку, на пенсию, на рыбалку, я бы еще применяла немножко электричества.

Мне в принципе не понятно, с какими нервами рождаются люди, которые всю свою жизнь борются с беззаконием и несправедливостью, и отчетливо понимают, что никогда не одержат окончательной победы. Я в полиции без малого год (Год? Как? Уже? Ого!) – и зря у меня неаттестованная должность и мне не выдали пистолет. Эффективность убеждения отдела коммуникации полиции области выросла бы в разы, потому что добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо большего, чем просто добрым словом)

С уходом генерала Юрия Мороза многое изменится – я пока имею право об этом сказать. Уже меняется. Будут переданы в столицу дела, которые не должны быть переданы, не будут прижаты к ногтю те, кто должны бояться ходить по нашим улицам. Да, черт побери, мне повезло находиться в то время и в том месте, когда маховики Николаева впервые за 20 лет начали крутиться в нужном направлении! И причина на самом деле одна – на его примере я осознала, что такие люди не ходят с охраной, никого не боятся и никому не должны – вот в чем секрет. Просто не нужно прикуривать у тех, кто должен быть приговорен к вышке! Вот и всё, вот и всё!

Но не назначен еще новый начальник, а маховики заскрипели и затормозили. Потому что на самом деле здесь очень многое держалось на личном слове и авторитете начальника главка полиции. Так дико для меня, пиарщика, было слышать, что из громкого фейерверка нужно сделать тихую новость, а не наоборот! За время моей работы здесь, ни один человек не сказал мне про Юрия Леонидовича дурного слова. А один уважаемый мною человек удостоил высшей похвалы их своих уст, сказав, что генерал у нас был homo sapiens)

Теперь я знаю, каким должен быть генерал – он должен позволять бежать тем, кто хочет бежать (на полицейском сленге это значит что-то вроде раскрывать, достигать результата); он должен помогать и учить, показывать пример, быть опорой и поддержкой, защитой и гарантом слова, он должен быть открыт и понятен, принципиален и честен. Да, у меня теперь очень высокая планка...

Знаю, что мониторнг СМИ и блогов по Николаеву больше не ложится каждое утро на стол моему генералу, и его нет в ФБ, и он вряд ли прочитает всю вот эту сотую часть того, что в моем лице осталось недосказанным. Но я ответственно заявляю, что даже теперь, когда его забрали от нас обратно в Киев, если он когда-то объявит всё равно кому войну, мне потребуется пара часов, игнорируя тормоза и преступления автодора, чтобы встать рядом и подавать ему патроны…

P.S. «Честь имею» - это емкое выражение включало все категории человеческой морали для офицерского корпуса.