«Здесь никто не работает за зарплату»: Как живет КП «Центр защиты животных» сегодня

После назначения мэром Николаева Александром Сенкевичем на должность директора КП «Центр защиты животных» экс-замдиректора департамента внутреннего финансового контроля и противодействия коррупции горсовета Александра Голобродского и отказом продлевать контракт с экс-директором КП Людмилой Ткач, в информпространстве начало распространяться множество догадок и предположений о дальнейшей работе центра и методах нового руководителя.

Но, как известно, лучше один раз увидеть, чем семь услышать. Новый директор ответил на мой телефонный звонок, и уже спустя несколько часов я ехала на территорию КП, чтобы посмотреть, что там происходит и как живут отловленные животные.

Учитывая, что добираться до КП, которое расположено на территории Промзоны, минут 20, тратим это время на общение по теме. Александр Голобродский рассказывает, что, несмотря на раннее свое заявление на программе «Контраргумент» о том, что бездомные собаки опасны для людей и их нельзя возвращать на улицу, на должности директора КП он будет руководствоваться не личным мнением, а программой, которую примут депутаты. По его словам, во многих вопросах он еще не разобрался и не изучил их, так как в первую очередь хочет привести в порядок имущество, которые есть на балансе предприятия.

Также он рассказывает, что сейчас на предприятии проводят аудит, из-за которого у людей, которые им занимаются, «шевелятся волосы на голове». Одной из основных проблем он называет отсутствие учёта принятых предприятием собак.

- Заявлено, что в прошлом году было стерилизовано две с чем-то тысячи собак, план перевыполнен на 60%, соответственно предприятие ушло в убыток, по финансовой отчетности. Так вот я на сегодняшний день не могу найти перечень тех собак, которые были стерилизованы. Должен быть журнал, учтенный приход собаки, выдерживание определенного временного интервала, потому что ей положено 5 дней карантина, операция, послеоперационный период, прививки и дальше уже поехали. А коты вообще никуда не учитывались. На КП покупался корм мешками для котов, а коты в принципе не учитывались, - рассказывает он.

Новоиспеченный директор говорит, что программа «Отлов – Стерилизация – Возврат» показала свою абсолютную непригодность в использовании, и именно из-за нее в Николаеве произошло «взрывное» увеличение количества бездомных собак. Он заверил, что теперь будет настаивать на введении бесплатного чипирования собак для малоимущих слоев населения, чтобы усилить контроль за путем попадания собак на улицу, так как проблема должна решаться комплексно.

Отвечая на вопрос о создании приюта на территории КП, он хмурится и отвечает, что это нецелесообразно.

- Сейчас идет борьба за то, чтобы создать приют на базе КП. Я еще во многих вопросах не разобрался, в этом в том числе. Но создавать приют, допустим, на тысячу собак, потратить на него бюджетные деньги и содержать их в течении срока их жизни, а это порядка там пяти-семи лет, допустим. Вот мне очень интересно спросить у жителей города, готовы ли они со своих карманов достать каждый год, допустим, по 200 гривен личных денег, на то, чтобы собачки счастливо доживали в приюте, - говорит директор.

Также он рассказывает, что утром уволил пресс-секретаря Юлию Анисимову с должности, так как, просмотрев страницу КП на Facebook, не нашел там информации, касаемо пользы чипирования и стерилизации.

- Я сегодня уволил Юлю. Я просмотрел внимательно последние пару месяцев странички в Фейсбуке, просмотрел сайт, я не увидел ничего, что пропагандировало чипирование, ничего, что пропагандировало бы стерилизацию, никаких мыслей о том, что нужно уговаривать людей, заставлять их работать с полицией, с прессой. Вот вся информационная деятельность заключалась в пристройстве собак, - говорит он.

В ответ возражаю, так как на странице предприятия действительно были такие посты и мероприятия.

Начинаем дискутировать по этому поводу, но отвлекаемся, так как подъехали к воротам КП.

За забором нас встречает мрачное здание, сторожка и множество вольеров, в которых содержат собак. Лай стоит оглушительный, но кинолог объясняет, что животные так реагируют только на чужих людей.

Кинолог Светлана работала на КП и ранее, а сейчас вернулась с новым директором. Она устраивает мне небольшую экскурсию по территории центра и попутно рассказывает, как работники ухаживают за животными. Часть вольеров примерно 1,5 на 2 метра стоят друг напротив друга, между ними небольшой проход. В каждом из них стоит будка и две миски для воды и еды. В некоторых содержится одна собака, в некоторых – две маленькие.

Женщина с заботой рассказывает о судьбе каждого животного. Я пришла как раз в момент их кормления. В большие алюминиевые миски каждой собаке выкладывают корм, рядом стоят такие же с водой. Про себя отмечаю, что на еду они не бросаются и кормильцев своих не боятся.

Кормят животных кормом «REX» один раз в день, рассчитывая суточную норму килокалорий. Несмотря на жалость, которую они вызывают, голодными и худыми собаки не выглядят.

Светлана показывает рукой на крупную собаку, которая не прекращает на меня лаять, и говорит, что она попала на КП «по жестокому обращению, поэтому теперь не может доверять людям. Таких животных, которых спасли от отравления догхантерами или жестоких хозяев, на территории центра несколько. Один из них содержится не в вольере, а на цепи у входа. Из него вытащили несколько пуль и теперь он служит «сторожем» в центре. Я удивляюсь, что такой «добряк» вообще может что-то охранять. Неподалеку от него в своей будке лает собака, похожая на породу Шелти. Светлана говорит, что ее возвращали на КП пять раз из-за сложного характера. Всего я видела еще около трех «охранных» собак по периметру территории предприятия.

Дальше мы проходим вольеры, в которых я вижу найденную утром работниками центра немецкую овчарку и алабая. Светлана рассказывает, что, если хозяева собак не найдутся, им будут искать «добрые руки» для пристройства.

Недалеко от вольеров находится площадка, огражденная сеткой, куда каждый день выпускают гулять животных. Часть собак могут находится там с другими, а некоторых приходится отпускать отдельно. Недалеко еще один вольер – в нем содержат животных, которых привезли уже беременными на стерилизацию, однако они «от стресса рожали раньше». Через сетку от них находится старая овчарка, она, вероятнее всего, на стерилизацию уже не попадет из-за возраста. Несмотря на это есть люди, которые готовы взять её в дом, чтобы она дожила свои последние годы у них. Собаки в вольерах неистово лают на чужака и приветливо машут хвостами Светлане. Страха это не вызывает, только голова начинает болеть от шума и запахов.

Возвращается Александр и мы идем в крематорий, где мне показывают аппарат для сжигания трупов животных. По его словам, новый агрегат установили ещё пять лет назад и сейчас он имеет множество изъянов, так как его ни разу не ремонтировали.

- На сегодняшний день он практически развален. Ну как, он еще работает, но это так. У него внутри отгорело все, что могло отгореть. Он должен раз в год проходить профилактический ремонт. Труба прогоревшая, здесь отбито, там трупы внутри в целлофанах, – рассказывает директор КП.

Мужчина показывает, что на стенках крематория должна быть изоляция, из-за отсутствия которой помещение наполняется вредным для здоровья дымом. Также он жалуется на утечки газа из аппарата и неправильную конструкцию трубы, которая распространяет дым по всей территории центра. По словам Александра, за несколько лет работы эти недостатки можно было устранить.

С одной стороны КП тянется довольно внушительный ров, в который сбрасывают фекалии и этикетки от используемого корма. Начальник КП показывает его и рассказывает, что на время карантина на КП было запрещено заезжать мусорной машине, поэтому отходы больных собак сбрасывали сюда.

- Когда был карантин, туда сбрасывались фекалии, потому что был запрет на вывоз. По идее в таких случаях они должны стерилизоваться, обрабатываться хлоркой и так далее. Хотя бы здесь, но здесь сейчас фекалии больных собак, должны утилизировать, - возмущается Голобродский.

Также он показывает небольшое полуразваленное здание с глубокой ямой, в которую также сбрасывали какие-то отходы. Запах там стоит невыносимый, а находиться рядом практически невозможно.

Дальше мы проходим мимо большой морозильной камеры. Александр рассказывает, что она новая, однако еще не использовалась, а трупы животных лежат в крематории, пока он не наполнится. Также он отмечает, что КП закупило «вагончики», однако их используют «под хлам».

В другом конце территории стоят две старые машины, одна из них проржавела, ее колеса спущены. Директор КП рассказывает, что всего на балансе предприятия находится шесть автомобилей, однако только два из них находятся в рабочем состоянии. По его мнению, машины запущены, а их ремонт после поломки обошелся бы не так дорого.

Дальше мы проходим в само здание предприятия. Голобродский показывает холл, в углу которого на тряпках лежит небольшая собака с поломанной лапой. Он говорит, что еще не наводил порядки внутри и то состояние, которое можно увидеть, соответствует тому, как сотрудники работают последние полтора года.

В послеоперационном блоке, где содержат животных после стерилизации и других операций, тихо. В воздухе витает стойкий запах мочи, а под каждым вольером – лужи. Директор объясняет, что при строительстве была допущена конструктивная ошибка: моча, которая стекает из вольеров через деревянный пол, собирается в лужи на плитке и въедается. Он рассказывает, что обычно здесь намного хуже, но перед его уходом успели убрать. Несколько минут нахождения в блоке дают понять, что запах аммиака вряд ли когда-либо выветрится из пола и стен.

В углу блока лежит компрессор от морозильной камеры, которая находится во дворе. Голобродский говорит, что хранить его в таком месте – недопустимо.

- Это дорогущее оборудование, за которое заплачено 66 тысяч гривен, он уже ржавый. Поднять мы его, конечно, поднимем, установим, на этом КП понесет определенные затраты. Потому что оборудование не должно храниться в месте, где, извините, собачья моча льется ручьями, - рассказывает он.

Дальше мы следуем в операционную. Там чисто и пахнет медицинскими растворами. Новый директор акцентирует внимание на поломанной розетке, мол, неужели ее нельзя было заменить за столько времени? По его мнению, это демонстрирует отношение его предшественницы к имуществу КП. Вернувшаяся главврач возмущена тем, что мы зашли в операционную. Чувствуется явная напряженность между новым директором и сотрудниками.

В коридоре я встречаю девушку, которая исполняла обязанности кинолога и, пока директор отлучается в свой кабинет, выхожу с ней на улицу, чтобы узнать больше о жизни животных. Её зовут Ольга и она уже довольно долго работает на предприятии.

Ольга рассказывает, что сейчас на КП находится 139 собак, из которых 10 – «потеряшки», то есть породистые, либо найденные в ошейнике или в ухоженном виде. Еще 28 собак попали в центр из-за жестокого обращения. Девушка рассказывает о лайке, которую выбросили из окна третьего этажа, собаках, которых били хозяева. Например, о Белке, и о попавших под массовое отравление и выживших. По заявлению об укусах на КП находится всего одна собака. Еще 15 «жителей приюта» – подросшие щенки, которые были подброшены или привезены полицией. Также в клетках содержатся более 50 собак, «оставшихся в наследие» от руководства, которое было до Людмилы Ткач. Адреса, по которым отлавливали животных, были утрачены, и поэтому никто не знает, куда их сейчас можно выпустить. Из всего количества 17 собак сейчас ожидают стерилизации, а 12 – готовы быть отпущенными. В это количество не входит 5 «будочников», которые охраняют территорию КП.

Когда Ольга рассказывает о своих подопечных, невооруженным взглядом видно, что она любит животных и работает здесь ради них. По ее приблизительным подсчетам, в месяц можно найти дом примерно 10% бездомным, но случается, что и больше.

- У нас есть собаки в депрессии. И я уже по своему опыту определила, что, когда подсаживаешь одну к другой, они действительно расцветают. Есть две собаки – сука и кобель, они обе возрастные и она ему в тяжёлый период помогала справляться с его физиологическими особенностями, она его вылизывала. Есть собаки, которые одиночки, которые не приемлют никого, - тепло рассказывает она.

Девушка со смехом рассказывает, как на КП звонят люди и просят дать им щенка немецкой овчарки или алабая: «Я им говорю, конечно, и мустанги у нас есть».

Тем временем к вышедшему во двор Голобродскому подходит водитель КП и на что-то ему жалуется. Оказывается, на ступице одного из авто отсутствует шпилька, которая крепит колесо. Он рассказывает, что стоит такая шпилька около 10 гривен и допустить езду без нее – очень халатно. Также у этого автомобиля возникли проблемы с тормозами.

Пока директор уходит в свой кабинет, чтобы закончить нужные ему дела, я ещё раз подхожу к клеткам с животными. Про себя отмечаю, что они не так малы, как это обычно представляют. Большинство вольеров расположены друг напротив друга и там собаки ведут себя более нервно. В том, который «смотрит» на забор, сидят в основном маленькие и спокойные собаки. Именно глядя на них, остро ощущается брошенность и обреченность этих животных. Собаки протягивают свои носы в дырки в решетках, тянут лапы ко мне и успокаиваются только тогда, когда начинаешь их гладить.

Возвращается директор и мы садимся в автомобиль. Он рассказывает, что не знает, что делать с теми собаками, которые находятся на КП, так как они фактически блокируют работу предприятия, в резерве которого всего 150 клеток. 110 из них заняты и лишь чуть больше десятка сейчас готовы к выпуску. Более того, у части собак не указано место, из которого их выловили, поэтому возвращать их просто некуда.

- Мы можем взять 150 собак единомоментно, простерилизовать и выпустить. Но мы этого сейчас сделать не можем, потому что негде – у нас живет 110 собак, которые живут тут по году и более. Вот я задал работникам простой вопрос: что мы будем делать с этими 110 собаками? Выход? Один выход никому не нравится – социальная эвтаназия называется. Технически – это элементарно, согласно действующему законодательству. Есть прописанные нормативы. Есть понятие «социальная эвтаназия», есть условия, при которых она выполняется, - говорит он.

Мы доезжаем до места назначения и Александр говорит, что не уверен в том, что жители Николаева будут готовы из своих налогов оплачивать содержание животных на КП. Сейчас он дал работникам КП неделю для принятия решения относительно того, какой они видят судьбу животных и дальнейшую работу предприятия.

Уже в редакции я пытаюсь связаться с экс-директором КП Людмилой Ткач, чтобы она прокомментировала проблемы, озвученные Голобродским и рассказала о своем видении работы. Я писала сообщения, звонила по мобильному телефону в течение нескольких дней, однако поговорить с ней мне так и не удалось.

С момента моего визита на предприятие прошло уже больше недели, поэтому перед публикацией материала я позвонила Александру Голобродскому и поинтересовалась, какое направление в дальнейшей работе он выбрал и что будет с животными. Он рассказал, что всё ещё занимается хозяйственной деятельностью предприятия и не применяет эвтаназию к животным.

В то же время зоозащитники города, среди которых работники КП, в соцсетях сообщают, что животных скоро должны усыпить и продолжают искать им дома.

Людмила Жерновская, специально для «Преступности.НЕТ»