«Они нас терпят», - эколог Деркач об отношениях с властью

В субботу, 11 февраля, состоялась интернет-конференция с директором Южного филиала института экологии Национального экологического центра Украины, николаевским экологом Олегом Деркачем.

Проходила она в рамках проекта - «Интернет-конференция с известными николаевцами».

Главная цель данного проекта - дать возможность нашим читателям задать любые интересующие вопросы николаевским политикам, чиновникам, бизнесменам, общественным деятелям. Но также это возможность для николаевских политиков, чиновников, бизнесменов, общественных деятелей донести свою позицию по тем или иным вопросам до граждан.

Представляем вашему вниманию полный отчет. В частности, обещанные ответы на вопросы, которые не вышли, так сказать, в эфир.

Еще один вопрос касательно ветропарка на Николаевщине. Люди интересуются, насколько безопасными являются эти агрегаты?

- Есть такое понятие, как санитарно-защитная зона вокруг ветроагрегатов. Нет каких-то установленных норм. Нет четко определенного расстояния, на каком удалении от жилой застройки или от транспортных сетей должны находиться ветроагрегаты. И сейчас есть единственное заключение института Марзеева о том, что для такого типа ветряков это должно быть расстояние 700 метров. В Европе в среднем применяется расстояние в 400 метров от жилищной застройки. Почему? Потому что здесь накладывается очень много факторов влияния. Например, электромагнитные излучения, инфразвук, так называемый риск третьей стороны - это возможное обмерзание лопасти ветротурбины, а потом при смене погоды вращающиеся лопасти могут разбрасывать куски льда. Не исключена аварийная ситуация. Например, ветряк может загореться, есть такие случаи. Он может обрушиться на территории. Это риск третьей стороны. Вероятность возникновения таких ситуаций очень маленькая, но они бывают, есть мировая статистика. И поэтому мы придерживаемся нормы в 700 метров, хотя в Европе, еще раз говорю, применяется норма в среднем 400 метров. И минимальное расстояние от дорог должно быть 200 метров. Конечно, если ветряк нависает над дорогой, он становится объектом повышенной опасности. То есть, вот едет легковой автомобиль, и, не дай Бог, что-то случилось, например, кусок льда обрушивается… А это может привести к негативным последствиям. Поэтому в данном случае потому я и говорю, что должен сначала идти проект, и в составе проекта должна быть оценка воздействия на окружающую среду, потом этот проект должен проходить экспертизы, все согласования, а только потом можно начинать строительство. Но когда мы начали строительство, и потом, значит… задним числом. Конечно, это…

- Может быть чревато последствиями?

- Да. Поэтому я далек от того, чтобы пугать кого-то. Возможна такая ситуация: их эксплуатационный срок, по-моему, 20-30 лет, и может быть такое, что они прекрасно будут работать и ничего не случится. Но могут и возникнуть риски, связанные с тем, что это громадные технические сооружения, порывы ветра, аномальные климатические условия, - все может быть…

Еще один вопрос. Олег Михайлович, обозначьте «горячие экологические точки» в нашей области. Те, которые находятся под пристальным вниманием экологов. Понятно, глиноземный завод - это не единственная наша проблема.

- Таких точек, вы сами понимаете, много. Сейчас жители просто сосредоточились на этой проблеме, потому что недавно и пыление красного шлама было. Но таких точек много. Я могу назвать. Проблема Ташлыка не снята. Поскольку, понимаете, ситуация там заключается в том, что раньше уровень Александровского водохранилища был восемь метров, потом мы подняли до 14,7 уровень, сейчас мы хотим 16 и больше. Вот это строительство, понимание и восприятие Южного Буга как технологического водоема атомной станции может привести к очень негативным последствиям. Во-первых, это и разрушение ценных территорий в каньоне Южного Буга. Я имею в виду те, которые имеют природоохранный статус. Это и уничтожение археологических объектов, это и проблемы с подтоплением, ведь мы повышаем уровень воды в Александровском водохранилище, усугубляя проблемы подтопления некоторых населенных пунктов и так далее. Потом проблема попуска воды. Вы понимаете, атомная станция сегодня практически решает, что будет ниже по течению. А ниже по течению из-за регулируемости Южного Буга мы не имеем многие годы промывки русла. Оно заиливается. И если раньше Южный Буг был судоходен до Вознесенска, то сейчас он там заилен, и его надо чистить, как и фарватеры в Днепро-Бугском лимане. Это большая проблема. Там много, много аспектов. Это, возможно, и повышение сейсмичности промплощадки. Поскольку такие толщи воды, особенно в районах, которые находятся на разломах, на границах геологических структур - это такие вот ключевые территории, где очень опасно экспериментировать. И понимаете, мы оказываемся постоянно неготовыми к глобальным изменениям климата, к природным аномалиям. Помните, никто не прогнозировал - и вдруг силовой поток в Новой Одессе. Там не выдержала плотина, хорошо, что не погибли люди. Но я думаю, что не надо допускать и увеличивать риски ради какой-то сиюминутной выгоды. Например, всем известно, что сейчас 2012 год, и фактически подошел срок эксплуатации первого энергоблока. Понятно, что мы продлим на какое-то время срок эксплуатации. Но это опять не выход. Пройдет еще 20 лет, и все-таки мы вынуждены будем консервировать наши блоки атомной станции, а останемся с громадным количеством проблем, которые мы сами и создали: заиленная река, подтопленные территории, уничтоженные памятники архитектуры, археологии, убитая природа, ухудшенная санитарно-эпидемиологическая обстановка. В водохранилище нет системной очистки, и все нечистоты попадают в тот же Южный Буг.

Поэтому, Ташлык - «горячая точка». Дальше. Мы уже говорили о ракетных шахтах, которыми если не заниматься, то они могут стать «горячей точкой». Это и река Ингулец как место для сброса высокоминерализованных шахтных вод Криворожского бассейна. У нас постоянно там проблемы из-за того, что мы вынуждены периодически сбрасывать эти шахтные воды Криворожья в Ингулец. А это ведь река, из которой всегда брали воду для орошения. Мы погубили много ценных сельхозугодий из-за того, что поливали их высокоминерализованной водой, и появились засоленные территории. Очень много проблем возникает с Ингульцом.

Еще «горячие точки» - и шламохранилища, и свалки мусора. В первую очередь могу назвать нашу городскую свалку. Вот по непонятным причинам она уже второй день горит, дымит, разбрасывает эти диоксиды на громадную территорию. Люди дышат, жалуются, сейчас звонили уже с Очаковского района. Идет шлейф.

И сама область - это «горячая точка», потому что у нас самая большая в мире нагрузка на наши ландшафты по распаханности. То есть, мы имеем придельную распаханность территорий. Если в США - 16% территорий, в Европе - 20-30%, в Украине - 56-57%, а у нас до 70% - пахотные земли. А кроме того, много земли задействовано под сельскохозяйственное использование. Вот такая сплошная распаханность при неблагоприятных условиях дает нам такой эффект, что мы, например, можем вернуться к пыльным бурям. 2007 год подтвердил. Мы наблюдали трое суток пыльную бурю. Это также потеря громадного количества гумуса, потеря плодородия наших почв из-за нерационального использования. Мы, конечно, гонимся за урожаем, но, извините меня, ради урожаев мы теряем гумус. И если раньше оптимальное содержание гумуса в почве было выше 6%, то сейчас мы и половины этого не имеем.

Из-за этого мы потеряли малые реки в регионе, мы теряем средние, потому что, если взять наш Ингул, то только в устьевой области он напоминает реку, а выше он заилен. И мы начали терять крупные водоемы. Например, те процессы, которые были в Днепро-Бугском лимане, в Березанском, Тилигульском лимане - заморы, цветение. Например, в жаркое лето 2010 года сначала ливни, в воды попало очень много загрязняющих веществ. Потом два месяца держалась жара, водоемы все цвели, гнили, рыба просто задыхалась и так далее. Это, конечно, ухудшает условия проживания на этой территории.

Поэтому я еще раз обозначу «горячие точки» - Ташлык, сброс высокоминерализованных шахтных вод в Ингулец, ракетные шахты, пока они не ликвидированы, шламохранилища вокруг города, свалки мусора, сплошная распаханность. Мы практически потеряли рыболовство на Черном море, мы теряем целебные качества морской среды, мы теряем привлекательность наших курортов. Никто особо не хочет ехать туда отдыхать, проще поехать в смежные территории. Проблем очень много. Конечно, это сказывается и на самочувствии людей, на заболеваемости. Ведь существует прямая зависимость: загрязнение среды и здоровье. Заболеваемость растет, средняя продолжительность жизни низкая. Мы давно не имеем простого воспроизведения населения, то есть, людей больше умирает, чем рождается. И это на фоне того, что у нас область такова, что мы имеем одну из самых низких плотностей населения в Европе. В области проживает немножко больше миллиона человек. Представьте себе. Если бы у нас плотность населения была больше, если бы у нас была развита промышленность, как у них, что было бы, я не знаю.

Как складываются взаимоотношения экологов и власти?

- В двух словах, они нас терпят. Пока не принимают радикальных мер. Отношения очень сложные. Власть отгородилась от организаций, которые активно занимаются вопросами экологии. Сегодня формально нам никто не может запретить прийти на общественный совет, но нас уже туда никто не приглашает. То есть, мы не участвуем в общественном совете при госуправлении. Мы не участвуем различных в координационных советах, заседаниях. То есть, нас не хотят там видеть. Они слышат нас только из средств массовой информации, которые все-таки могут донести. Только вот я понимаю, что через «Рідне прибужжя» донести свою позицию невозможно…

Читатель Людмила очень сильно за вас болела на прошедших выборах, когда вы баллотировались в областной совет. Она интересуется, будете ли вы продолжать свою политическую деятельность? К какой партии тяготеете и кто на ваш взгляд сегодня из политических сил заслуживает быть при власти и кому ее можно доверить?

- Действительно, я баллотировался несколько раз исключительно в областной совет, поскольку моя деятельность связана с региональными проектами. Например, институт у нас занимается заповедным делом: создание региональных, национальных парков. Мы причастны к созданию первого на побережье природного заповедника «Еланецкая степь», и большинства других заповедных объектов, которые созданы сегодня на территории Николаевской области. Я и баллотировался в областной совет только для того, чтобы можно было более успешно продвигать эти проекты. И бесспорно, что и на следующих выборах я буду баллотироваться в областной совет. Другое дело, что меня избиратели не поддержали, это уже другой вопрос. Я не был депутатом. Что касается моих политических предпочтений, то я беспартийный. Наши общественные организации пытались работать со всеми партиями, которые могли как-то конструктивно помочь решению важных вопросов. Например, с проблемами Кинбурна. Мы готовы были поддержать любую партию, которая боролась с нами за Кинбурн. Поэтому не было каких-то таких конкретных предпочтений. Так, мы когда-то с Прогрессивной социалистической партией боролись за сохранение Кинбурнской косы.

А вот на каких бы политиков я сделал ставку, так уже однозначно, что на молодых политиков. Хотя вот из более старшего поколения мне очень симпатичен Петр Порошенко, для меня он в какой-то степени, как образец политика, который бесспорно получит реальную поддержку по итогам своей работы. Благодаря тому, что он делает, он бесспорно получит поддержку избирателей в Виннице. И как государственный деятель он мне очень близок. А что касается симпатий, мне очень нравится Виталий Кличко, мне очень нравится Наталья Королевская. Если придут эти политики (к власти - ПН), я думаю, что что-то в нашей стране поменяется, потому что из старой политической элиты уже… По-моему, они уже все надоели. Я в очень хороших отношениях с Юрием Мирошниченко из Партии регионов, то есть, мы были с ним когда-то в наблюдательном совете, и человек очень ответственно относился как раз к решению наших проблем. Молодые - за ними будущее.

По поводу Партии Зеленых…Она сегодня на Николаевщине существует? В последнее время о ней не слышно…

- С самого начала, когда у нас очень активно работала николаевская экологическая ассоциация «Зелений світ», мы выработали такую стратегию: не заниматься критикой Партии Зеленых из-за того, что люди не смогут понять, какие хорошие «зеленые», какие «плохие». Мы сказали так: пусть люди сами разберутся, кто есть кто, может, они действительно делают неплохие вещи. Действительно, деятельность их как-то незаметна. Я абсолютно ничего не знаю, что делает Партия Зеленых. В данном случае есть проблема красного шлама, значит, должна была бы быть позиция Партии Зеленых. Произошли бы какие-то другие события, мы бы сразу должны были бы слышать какую-то реакцию. А ее нет. Они действуют как-то так скрыто. Поэтому я тоже ничего не могу сказать. Скорее всего, этот вопрос Сергею Литваку лучше задать: «Чем вы занимаетесь?».

За границей, в частности в канадских нацпарках широко практикуются контролируемые палы, что способствует увеличению биоразнообразия растительных видов. У нас же палы - это чуть ли не смертных грех. Так кто же все-таки прав?

- Тут нужно очень четко разобраться. Палы чего? Например, палы лесов у нас невозможно допустить почему, потому что у нас лесных угодий мало, у нас их там чуть больше 4 % и понятно, что сложно вообразить, как можно допустить палы лесных угодий. Это нереально. Что касается степных угодий, там проблема какая? Когда образуется степной войлок, и семена трав не могут попасть в почву, то это проблема. И если это (палы - ПН) производится раз в десять лет, то оно действительно стимулирует развитие, восстановление, возобновление, и поддерживается биоразнообразие. А если у нас эти палы ежегодно делаются, то посмотрите на наши все степные балки. Это ежегодное выжигание растительности, которое приводит к загрязнению атмосферы, к уничтожению полезной фауны (я имею ввиду насекомых), это ведет к обеднению разнообразия трав. Поэтому я отношусь негативно к систематическим палам и могу сказать так: для степных угодий есть и альтернатива. К примеру, умеренный выпас - это тоже хороших регулятив. Умеренное сенокошение нельзя применить на больших территориях, а вот выпас может заменить вот эти палы, о которых мы говорим. Если говорится о палах тростника, то я считаю, что это недопустимо в наших условиях, потому что сам тростник можно выкашивать и использовать как материал для… Он везде используется, и за границу вывозят, это уже целый бизнес. Еще раз говорю, что в Канаде, где процент природного ландшафта очень большой, где совершенно другая ситуация, наверное, палы уместны, тем более, что они могут делать их организованно и контролируемо. А в наших условиях, когда у нас крохи природного ландшафта остались, когда мы сейчас дорожим каждой пядью земли и каждым гектаром, вместе с тем, что у нас низкая культура природопользования, у нас эти палы лучше не допускать, поскольку они могут привести ко многим нежелательным последствиям. У нас меры нет, мы не можем умерить свои аппетиты, к примеру, организовать пространство так, чтобы раз в десятьлет проводить палы. А заповедные объекты только появились, они еще не практикуют. У нас пока нет практики и опыта в организации этих палов.

Мы знаем, что много видов растений внесены в Красную Книгу. А есть ли виды, которые внесены туда ошибочно или конъюнктурно? Какие конкретно виды надо оттуда вычеркнуть?

- Суть вопроса состоит в том, что действительно Красная Книга у нас, скорее всего, - это увлечение ученых-натуралистов, чем серьезный юридический документ. То есть, у нас это монополия академии наук. Вот сидят в кабинетах ученые и определяют нам эти виды, иногда очень субъективно, и нас ставят перед фактом. К сожалению, у нас наука не избежала монополизации. Нет широкого обсуждения с местными общинами, с природоохранными организациями. Вот академия наук так придумала - и мы имеем этот список. Поэтому у многих на местах возникают эти вопросы: не думаете ли вы, что многие виды туда занесены случайно? Я думаю, что многие объекты занесены случайно. А более того. Я считаю, что процесс утолщения Красной Книги ничего не дает, потому что у нас нет достаточного количества программ по восстановлению каких-то видов в природе. А вот эти списки, ну что они нам добавляют? Ничего.

Какова судьба заповедника Гранитно-Степовое Побужье?

- Проблема уже обсуждалась в средствах массовой информации. Она состоит в том, что когда были созданы два национальных парка - и на Кинбурнской косе и «Бугский Гард» - они, к сожалению, не полностью совпали с предыдущими заповедными объектами. Например, «Белобережье Святослава», когда был создан, то не включил 2,3 тыс. га земель регионально-ландшафтного парка Кинбурнская коса. По «Бугскому Гарду» там получается порядком 1,3 тыс. га несовпадение. Поэтому остались громадные территории. И просто ликвидировать парки нецелесообразно, это полный абсурд. Почему? Потому что остались территории, которые не попали в нацпарк, накоплена материальная база. То есть, это объекты коммунальной собственности, которые за годы своего существования, становления накопили… Скажем так, вот есть у регионально-ландшафтного парка Гранитно-Степовое Побужье научная лаборатория в Первомайске, есть какие-то здания, сооружения, транспортные средства, есть библиотека, архив, ценное оборудование. И если бы случилось так, что это оборудование и средства можно было передать нацпарку, то ничего страшного не случилось бы. А так, это оборудование передать невозможно, потому что нацпарк - это объект общегосударственной собственности, а региональный парк - областной коммунальной собственности. И второе - несовпадение по гектарам. Если мы сейчас ликвидируем региональный парк, то территории, которые не были включены в нацпарк, могут потерять природоохранный статус. И нас это волнует. Мы обращались к нашим местным органам власти. Ответы пока такие, что сегодня вопрос о ликвидации не ставится до решения вопроса о включении этих территории в состав национального парка. Мы всячески поддерживаем и будем отслеживать эти процессы, чтобы не оказалось так, что мы под горячую руку уничтожили то, что создавали десятилетиями. Например, регионально-ландшафтный парк «Кинбурнская коса» скоро будет отмечать свое 20-летие. Поэтому судьба, конечно, под угрозой, их пытались ликвидировать, но мы будем настаивать, чтобы их сохранить.

Какова вероятность гибели песчаных пляжей на морском побережье Николаевской области?

- Я уже сказал, что мы в последние годы теряем привлекательность наших курортов прежде всего из-за того, что ухудшается качество воды, то есть эти заморы, цветение - они, конечно, приводят к тому, что в такой гниющей воде оздоравливаться очень сложно. Но есть и другая проблема. Действительно, есть такая тенденция, что уровень Черного моря, как и уровень мирового океана, повышается. Я когда был студентом, нам говорили, что он ежегодно повышается на 2,5 мм. Сегодня эти темпы резко возросли с глобальными изменениями климата. И на одном из морских конгрессов подали сигнал бедствия, что порой в отдельные годы уровень моря поднимается на 2-2,5 см, поэтому со временем, естественно, мы можем оказаться без пляжей. Особенно Одесса бьет тревогу. Действительно, море съедает берег. Это громадная проблема.

Насколько соответствует действительности мнение, что грязи в николаевских приморских лиманах полезны?

- У нас на Тилигульском лимане находятся самые большие запасы лечебных грязей среди стран бывшего Советского Союза, которые до сих пор не используются. Грязи похожи на знаменитые Куяльницкие. Вы знаете, что на сегодня очень большие проблемы с Куяльником, он пересыхает, наполовину уже пересох. И качество грязей может ухудшиться, у нас есть большие запасы на Тилигуле. Когда-то балансовую стоимость грязи оценили в пять миллиардов долларов. Целебные свойства похожи на куяльницкие - лечение опорно-двигательной системы, кожных заболеваний и других недугов.

Фактически ежегодно в начале лета в СМИ проскакивает информация, что в водах Бугского лимана обнаруживают инфекцию. Насколько это соответствует действительности, и опасно ли? Чем вызвано такое заражение?

- Да. Парадокс. Николаев находится на полуострове. Он ведь со всех сторон омывается. И у нас десятки километров пляжей. А летом иногда можно увидеть такую картину… Когда-то приехали иностранцы в гости, они удивлялись, как при таком периметре пляжей никто на берегу не отдыхает. Это действительно факт, что постоянно СЭС контролирует состояние Бугского лимана и сигнализирует о том, что концентрация патогенной флоры превышает норму, поэтому и предостерегает: «Не купайтесь!». Пляжи часто оказываются закрытыми для купания. Отчего? Так это общеизвестно: это коммунальные стоки. Старые очистные сооружения, попадание большого количества неочищенных стоков в водоем - это наш стиль жизни такой. Мы загрязняем водоем… Если бы у нас не был зарегулирован Южный Буг, а были бы промывки русла, понятно, что ничего подобного не случалось бы. А у нас, наоборот, наблюдается антитечение, и когда ветер южный, то морские воды поднимаются почти до Новой Одессы… Буг настолько зарегулирован, что это уже не река, это каскад каких-то прудов и водохранилищ. И у нас есть только маленькие участки живой реки, например, от Мигеи до Александровки. И что нам предлагают? Сначала Южный Буг зарегулировали, превратили его в каскад водохранилищ, где вода цветет, гниет, а потом даже если делают эти попуски, выплевывают нам эту воду такого качества, которая лучше бы река не промывалась. Это очень комплексная проблема. Как можно решить? Например, замкнутая система очистных сооружений. Не сбрасывать коммунальные стоки в наши водоемы, только очищенную воду. Это помогло бы наполовину. Потом привести в порядок наши поля. Не распахивать склоны, чтобы почва и гумус в таком количестве не смывались. Установить прибрежно-заповедную полосу, не хранить там… К примеру, у нас привычка организовывать летние хутора для скота возле реки, тут, где коровы пасутся, тут же они отдыхают, тут же и гадят, рано или поздно это попадает в водоем. Поэтому это культура… Я уже не говорю о том, что пора бы перейти к басейному управлению Южного Буга.

Олег Михайлович, правда, что звание заслуженного природоохоронца Вам помогли получить Гаркуша и Горлачук и теперь Вы вынуждены за него расплачиваться тем, что своей "природоохранной критикой" помогаете им получать гранты и госзаказы для их структур? Ведь именно поэтому Вы теперь критикуете Круглова, рассорились с Вашими когда-то друзьями из "Бугского Гарда" и с Горлачуком постоянно наезжаете на его руководство?

- Я хочу, чтобы мне все-таки кто-то показал запись или мое интервью, где бы я критиковал Николая Круглова. У меня немножко другой стиль. Я обычно обсуждаю действия властей, например, наших и пытаюсь давать свое видение, вот я вижу так, если оно не совпадает - ну и хорошо. Это не мой стиль - критиковать, тем более губернатора. Это что, мой уровень - критиковать губернатора? Он поставлен, ну и хорошо. Ради Бога. Я не то, что боюсь кого-то критиковать, просто это, по-моему, неправильно, более того, я, кстати, Николая Петровича часто цитирую на многих передачах и так далее. У него есть очень знаменитое выражение. Когда он первый раз был губернатором, то у него была привычка: он раз в месяц собирался с представителями экологических организаций, и мы обсуждали все проблемы. Он говорил всегда так: «Да, я с вами согласен, вы правы, но где эта критическая масса людей, которая бы думала так же, как и вы? Я поеду в Южноукраинск, они говорят о другом: нам нужны рабочие места, нам нужно то и то, давайте будем строить Ташлык, а вы против строительства Ташлыка. Где критическая масса людей, которая думает так, как вы? Вас сколько? Вас 10 - кучка «зеленых»?». Я готов согласиться. Вот он так балансировал по этим интересам. Сейчас, к сожалению, у нас нет таких традиционных встреч. Правда, есть другая традиции: он встречается с политическими партиями. Попасть к нему сложно. Но критиковать… Не знаю, я не помню, чтобы я критиковал Николая Петровича. По-моему, он у нас крепкий хозяин и не самый плохой губернатор. Хотя не все, что делает власть, это хорошо.

Что касается Заслуженного природоохранника Украины, то представление на меня было подготовлено Государственной службой заповедного дела Министерства охраны окружающей среды Украины. Не преувеличивайте моих возможностей - я никому не могу помочь ни грантами , ни госзаказами.

Предыдущие интернет-конференции «ЧИТАЙТЕ ЗДЕСЬ».

О том, кто станет следующим гостем редакции, станет известно в ближайшее время…