«Дело 2 мая». Я аплодирую мужественному украинскому суду!

Не люблю позицию «А я же говорил», но ситуация такова, что, наверное, придется высказаться. Речь о процессе над пророссийскими участниками трагических событий 2 мая 2014 года в центре Одессы.

Дело идет к оправдательному приговору. Собственно, оно шло к нему чуть ли не с самого начала, потому как расследование было проведено через одно место, а уровень обвинения так и не смог подняться даже на миллиметр выше плинтуса. Я могу это с уверенностью утверждать, так как сам участвую в процессе в качестве потерпевшего, лично знакомился с материалами и знаю позицию сторон. И говорил о том, что оно развалится, еще в 2015 году, как говорила о том же экспертно-журналистская «Группа 2 мая».

По странной прихоти следствия меня сделали пострадавшим в деле Долженкова и других и отказались признавать таковым в деле евромайдановца Ходияка – хотя, как считают полиция и прокуратура, именно он нажимал на спусковой крючок в те минуты, когда я получил свои ранения. В деле Долженкова я по-прежнему фигурирую в качестве «безработного», хотя в трудовой книжке написано «редактор» и на Греческой я не гулял, а работал. И пострадал не потому, что проходил мимо, а потому что фиксировал для вас происходящее в центре города. Это важно, потому что насилие над журналистом – отдельная статья УК. «Специальный объект преступления» — так это называется. Я говорил об этом следователям, заявлял в зале Малиновского суда, но меня никто не услышал.

«Думская» передала следствию гигабайты видеозаписей и фотографий, сделанных мною, Сергеем Дибровым и Александром Гимановым, но правоохранители ни байта не закрепили процессуально и не предъявили суду, как не предъявили и другие визуальные материалы, свидетельствующие о виновности фигурантов. В итоге суду придется опираться только на фото Александра Лесика – человека, который, глядя другим людям в лицо, заявлял о том, что пророссийские участники трагедии пришли безоружными и в пляжных тапочках, а проукраинские были вооружены до зубов.

А обвинение не смогло найти свидетелей, которые опровергли бы эту откровенную ложь. Диброва не допросили.

Вот вам уровень людей, которые отстаивают интересы государства!

Да, были и остаются известные сомнения по поводу исхода этого процесса – мало ли, политика, око Банковой не дремлет, система рулит, хунта зверствует, и все такое. Но, к счастью, в Украине, что бы там ни говорили ее злейшие друзья и добрые враги, есть независимая судебная ветвь власти, и Ильичевский городской суд сейчас это доказывает всей стране и загранице, несмотря на прессинг, которому подвергается с разных сторон. Два определения, в которых Генпрокуратуре ставят на вид ее поведение и критикуют незавуалированные попытки затянуть уже проваленный процесс, — это сигнал обществу: в Украине правосудие, несмотря ни на что, возможно, в Украине начальство и спецслужбы не всесильны, в Украине есть разделение властей и есть демократия. Я уверен: опыт публичной порки разных «правоохранителей» за то, что они сотворили 2 мая и после него, за уборку Дерибасовской и Греческой в ночь после трагедии, за допуск толпы в Дом профсоюзов, когда еще не остыли стены, за другие осознанные и не очень поступки, намного важнее, чем суровое наказание отдельных сепаров в лице Долженкова и его друзей. Поэтому, если в конце концов их выпустят оправданными, я буду аплодировать суду. Нет, я ему уже аплодирую!

Господа судьи Журавель, Вергопуло и Семенов, я восхищен вашим мужеством! И надеюсь, что вы сохраните его до самого конца, несмотря на беспрецедентное давление, которому подвергаетесь.

P.S. Мне подсказывают, что в группе следователей по делу 2 мая была и остается дама, которая пыталась посадить за умышленное убийство одессита Вячеслава Грациотова, защитившего ценой жизни хулигана себя и свою девушку. Известный вымогатель. Не удивлен.

Олег Константинов, главный редактор «Думской»