При наличии воли и ресурсов за год я сделаю из «Энергетички» таможню, способную работать по стандартам ЕС, – интервью с Игорем Пиковским

В конце марта с рабочим визитом в Николаевской области находился руководитель Энергетической таможни ГФС, или, как ее называют неофициально «Энергетички», Игорь Пиковский. Целью поездки стали нововведения в украинском законодательстве, которые регулируют работу ведомства: с 1 июля вступают в действие нормативные требования к акцизным складам, а также создание Государственной таможенной службы путем отсоединения ее от ГФС. Это повлечет за собой определенные изменения в работе «Энергетички». Собственно, с этим Игорь Пиковский и приехал в Николаев, который считается одним из крупных узлов перевалки нефтепродуктов.

«Преступности.НЕТ» записали с Игорем Пиковским небольшое интервью, в котором мы с ним обсудили ситуацию с контрабандой нефтепродуктов, материальным обеспечением ведомства и уровнем зарплат у его подчиненных.

– Постановление о создании Государственной таможенной службы прописано адекватно, или все же могут в итоге возникать вопросы и разногласия в трактовке каких-то его отдельных пунктов?

– Как обычно, в Украине появляются достаточно грамотные, техничные и рабочие документы на уровне Кабмина и центральных ведомств, но квалификация исполнителей позволяет трактовать их неоднозначно, если вас интересует моя точка зрения.

– Николаев то и дело появляется в различных публикациях о контрабанде нефтепродуктов…

– Это касается любого ликвидного товара. Если бы можно было завозить виски в танкерах – было бы виски.

– Достаточно ли полномочий у Энергетической таможни, чтобы эффективно противостоять этой контрабанде.

– Давайте определим понятие «контрабанда». Контрабанда – это незаконное перемещение товара через границу с сокрытием от таможенного контроля. Насколько я понимаю ситуацию, в пунктах пропуска контрабанды нет в классическом виде. Если переходить в бытовую трактовку слова «контрабанда», можно просто ответить, что это не проблема таможни. Потому что это происходит не в пунктах пропуска. Это проблема, скажем так, смежных служб. То Положение о таможенной службе, которое было опубликовано, наделяет создаваемую таможню оперативно-розыскными функциями, силовыми функциями. Теперь «Энергетичка» будет отвечать за перемещение товаров не только в пунктах пропуска. Как это будет реализовано, посмотрим.

Поэтому на сегодняшний день вопрос не в том, хватает или не хватает полномочий. Эти функции возлагалось на другие государственные органы. Теперь, когда в Положении прописана оперативно-розыскная деятельность, все уже зависит от внутренних документов. Власть не дают – власть берут.

– Есть же определенная схема, которая начинается за пределами компетенции «Энергетички». Когда танкер в 12-мильной зоне сливает топливо на маломерные суда, а они уже заходят в разные порты по одним документам, чтобы слиться, уменьшая в несколько раз таможенные платежи. Вот об этом шла речь, хватает ли полномочий, чтобы пресекать эту схему в пункте приема.

– То, что вы имеете в виду под словом контрабанда — это не совсем четкая формулировка, с точки зрения закона. Если речь идет о пунктах пропуска, имеющих статус международных, то полномочий хватает. Пример тому – «Очаков». Последние полтора года мы не слышим о каком-то незаконном перемещении в Очакове, или в Измаиле. Потому что, когда нам дали людей, и мы разместили там свои подразделения, ну чего туда идти, когда там сидит таможенник. Если говорить о работе в территориальных или нейтральных водах, у нас полномочий нет. Если говорить о продолжении этого незаконного перемещения, которое, в общем-то, отслеживается в 21 веке на входе в Босфор, то это еще и правоохранительные органы, которые работают на суше. Не хотел бы идеализировать или демонизировать ситуацию. Ситуация достаточно стандартная даже для Европы. С моей точки зрения, вопрос лежит в сфере восприятия, в сфере ментального понимания местных властей.

– Вы под местными властями имеете ввиду органы местного самоуправления или местных представителей Энергетической таможни?

– Местные представители Энергетической таможни тоже должны подключаться. Ситуация - судно выключило АИС. Кто-то должен говорить профильному заму губернатора, который отвечает за морехозяйственный комплекс: «А позвони-ка ты зеленым, синим, голубым и спроси, что происходит». Реальная ситуация на море: выключился АИС – пошел под воду? А если корабль наскочил на мину, взорвался? Законодательством запрещено выключение АИС, когда ты находишься в море. И если такое происходит - выясняется причина, составляется протокол, в котором указывается причина отключения.

– Как это можно побороть?

– Жестким исполнением нормативных документов, выключился – подь сюда, давай объяснение, выключился – подь сюда, расскажи, какие меры приняли по спасению утопающих.

Смею утверждать, что на каком-то самом высоком уровне бытовало мнение, что, если где-то проскочила мимо таможенного контроля «горючка», значит, это «Энергетичка». У меня складывается ощущение, что во всяком случае на уровне нынешнего руководства фискальной службы существует некое решение - бороться с контрабандой. По моим личным оценкам: 3 - 4 года назад рынок не видел источников поступления 15 – 20 тысяч тонн топлива в среднем по месяцу при месячном потреблении 500 тысяч тонн. Это чувствительная цифра. За последнее время, вследствие разных причин, количество «контрабаса» уменьшилось, наверное, в 2,5 – 3 раза. Эти 4 – 5 тысяч тонн нужно разделить на внутренний контрафакт и контрабандный товар. Таможенный «контрабас», наверное, составляет со страшной силой не больше 2 тысяч тонн, что менее одного процента потребления, и он мало интересует рынок. В подтверждение могу сказать то, что «белые», открытые импортеры несколько лет назад поднимали шум по каждому поводу, на сегодняшний день со стороны рынка никаких движений нет.

– Может, они нашли другие методы воздействия и влияния, и решения?

– Ну там не те ребята, на которых можно найти методы влияния. С моей точки зрения очень сильно вырос уровень внутреннего контрафакта, но это опять мои домысли. Контрафакт – это нефть, которая добывается в Полтаве, Харькове.

– А то, что с авиационного топлива перегоняют в дизель? Это можно назвать контрафактом?

– Это уже урегулировано, кстати, с подачи «Энергетички». Мы внесли это предложение в Верховную Раду. Теперь это урегулировано тем, что авиационное топливо – это товар целевого назначения. Все, что не легло в крыло, пожалуйста, доплати как за соляру, а не как по уменьшенной ставке акциза 21 евро. Теперь заплатите все 189 евро.

Мне почему-то кажется, что по трем основным направлениям – реакция рынка, количество уголовных производств, возбужденных по уклонению от уплаты налогов за акцизные товары, и, самое главное, по фактажу – мы видим, что количество товаров в профиле «Энергетички», которые проходят мимо таможенного контроля, значительно уменьшилось. Это моя оценка.

– Вопрос - либо смежные службы более сговорчивые, либо вы более принципиальные. К вам приходят с предложением: «А давайте к вам завезем вот сейчас, а вы на что-то закроете глаза?».

– Уже нет.

– Почему? Принципиальная позиция? Или вы как-то дали понять, обрубили?

– Нет, мы просто не «въезжали». В 2016 году мы слышали эти истории, о которых вы говорите. Будучи несколько более «взрослыми», и, понимая, что играться не нужно с таким товаром, мы сразу заняли позицию: «Ребята, давайте входить в берега». На каком-то этапе, в конце 2016 года, действительно были какие-то непрямые, странные предложения от посредников на тему: «А можно ли у вас похулиганить?», ответ был один: «Можно, но будет больно». Попыток договариваться с нами особо не было.

– Когда ваша команда зашла, вы формировали эту команду? Вы подбирали людей на должности?

– Нет. Сегодня на Энергетической таможне работают в качестве замов и руководителей подразделений те люди, которые на ней работали, когда меня назначили начальником таможни.

– Много людей вы поменяли?

– Я никого не менял. «Наша команда, своя идеология, мы формируем свою команду», – это что-то из каменного века, это не 21 век. Потому что на сегодняшний день любой работающий госчиновник – это ничто иное, как функция. Госчиновник не может принимать решения, госчиновник не может формировать политику – он исполнитель. Исполнитель может быть нормальный, исполнитель может быть очень сильный или полный «0». Поэтому, тащить за собой каких-то людей, предлагать какие-то коврижки, с учетом того, что это госслужба, «выбивать» кого-то… А смысл? Или человек сам уйдет вследствие того, что он не в состоянии исполнять функции, или, он работает. Какой смысл его менять. Он же не должен увеличивать прибавочную стоимость, он должен исполнять функции.

Дальнейшее формирование команды было совершенно спонтанно. Да, были люди, которые, когда я уходил из Киевской городской таможни, сказали: «Я хочу пойти с тобой». Кто пришел, кто не пришел. Были люди, которые пришли и сказали: «Мы раньше работали на «Энергетичке», мы бы хотели вернуться, запишите нас». Они тоже все работают. Были люди, которых я попросил прийти и помочь мне. Это Сергей Иванович Пахомов из Киевской городской таможни, он пришел на «Энергетичку» и работает начальником поста «Южный».

– Во многих государствах есть практика, когда процент от уплаченных штрафов за выявленные нарушения направляется на фонд оплаты труда в качестве поощрения. Ряд нынешних кандидатов в Президенты также выступают за такой подход. А как вы считаете?

– Категорически против. Существует рынок труда и на этом рынке труда таможенник является одним из участников международной торговли. Соответственно на этом рынке труда у него должна быть некая оплата, некие условия, некие вознаграждения, соответствующие рынку труда. Если помощник брокера, который оформляет две-три декларации в день и получает за это минимум 500 долларов, а приличный брокер, меньше, чем на «Audi Q5» они не ездят, то таможенник, наверное, должен быть в тренде, для того чтобы он был заинтересован в сохранении своего рабочего места. И придя из академии, он должен получать пускай те же 500 или 700 долларов, а дальше, уже в зависимости от квалификации, опыта, меры ответственности. У инспектора, не у руководителя, зарплата должна потенциально доходить до 2,5 тысяч долларов. Тогда - это рынок труда, это научный рыночный подход.

Упомянутая Вами идея будет порождать коррупционную среду. Весь мир работает по рискам, а таможенник стоит руки за спину. Здесь же предлагается новая тема: давайте сейчас на всех набросимся и «бабок наколбасим». При этом мы же прекрасно понимаем, что если какой-то процент идет на развитие таможни, то это не означает достойную зарплату инспектора. То есть инспектор будет «колбасить» и себе, и дяде. Нельзя отрицать науку.

– Какие зарплаты сейчас у ваших подчиненных?

– На сегодняшний день - это смешные зарплаты. Я подписываю ведомость на зарплату от 7 тысяч. У меня - начальника таможни, оклад 11 тысяч. Но, при этом я понимаю, что в прошлом году, наполнив бюджет на 111 миллиардов гривен, я получаю несколько меньше, чем руководители госмонополий, которые передали в бюджет меньше при зарплате в миллион гривен в месяц. Если мы говорим о том, что мы строим таможню, как правильный правоохранительный орган, значит, прежде всего – это условия рынка труда. Не может быть одинаковая зарплата у госслужащего по тарифной сетке секретаря сельсовета и у таможенного инспектора. Исходить нужно из условий, привязанных к рынку труда. Это первое. Жизнью доказано, что, если человек может влиять на свою зарплату чем-то кроме труда, либо принятием административных решений, ну хоть ты убейся, он украдет. Это закон. Мы же понимаем, сколько скандалов вокруг некоторых госслужб и обвинений их в коррупции. Зачем это нужно? На сегодня есть уникальная возможность – принято решение построить таможню с чистого листа, как правильный государственный правоохранительный орган, учитывая опыт тех ошибок, которые были в отечественной и мировой практике.

– Часто от различных служб можно услышать о проблемах с материальным обеспечением. Ваше ведомство с такими проблемами сталкивается?

Что касается технических средств таможенного контроля – на «Энергетичке» их практически нет. При том, что у нас товарооборот порядка 8 миллиардов долларов в год. Нужен миллион долларов для того, чтобы за год сделать из «Энергетички» таможню, абсолютно способную работать в рамках европейской таможенной практики. Все предложения были отданы. Ответ: «Будет реформа, и, если останешься в системе, то будешь делать». Вот и ситуация некоего административного выжидания. Но подчеркиваю, что за 28 миллионов гривен при курсе 28 за год можно полностью автоматизировать «Энергетичку» в рамках ее четырех постов и ныне существующей структуры, можно перейти на бесконтактные технологии работы.

– О каких средствах таможенного контроля идет речь?

– В первую очередь – это передвижные экспресс-лаборатории. На сегодняшний день как работает таможенная служба - отбирается проба нефтепродукта, отправляется в Киев в лабораторию, потом ждем результаты две недели. Внимание, вопрос знатокам: «Зачем?» Есть экспресс-лаборатория, которая за 15 минут дает мне ответ – отвечает по качеству продукт или не отвечает. Отвечает – поехал, ты мне не нужен. Если не отвечает, тогда отбираем пробу и шлем в лабораторию. Наша статистика показывает, что не соответствует показателям качества менее 5% проведенных нами анализов. Зачем мы людям голову морочим? Ориентировок может быть сколько угодно, в том числе и заказных.

К примеру, полностью оборудованная лаборатория на базе автомобиля «Volkswagen» стоит порядка 1 миллиона 200 тысяч гривен. Нам нужно восемь таких автомобилей. Дальше идет внесение изменений в нормативку – прописываем, какие экспресс-методы признаны, обучение персонала, создание мобильной закрытой сети обмена информацией. Дело не в том, что миллиона долларов нет, вопрос в том, что есть некие силы, которые говорят: «Вы что, обалдели?»

Я не знаю, насколько я бесшабашен, но моя точка зрения, что на сегодняшний день мы имеем некие конституционные возможности. Мы приняли изменения в Конституции, в которых четко написано - ЕС и НАТО. Для реализации этого нам нужно имплементировать Таможенный кодекс Евросоюза. Он подразумевает многие вещи, которые упрощают работу и бизнеса и госорганов.

– В СМИ была обнародована информация, что Энергетическая таможня отказалась принимать груз, который был на внесенном в санкционный список судне «Механик Погодин».

– Может, мы читали разные источники? Энергетическая таможня груз приняла, растаможила и у нас вопросов к грузу на «Механике Погодине» нет.

– Несмотря на санкционный список?

– На судне «Механик Погодин» запрещена торговая и коммерческая деятельность на территории Украины. Груз, на который подали декларацию, мы растаможили, и он находится на судне. Выпуск груза не находится в компетенции Энергетической таможни ГФС.

– Уже был объявлен конкурс на должность главы вновь созданной Государственной таможенной службы и главы Государственной фискальной службы. Вы будете подавать свою кандидатуру?

– Неприлично в 62 года с седой бородой и толстыми очками позиционировать себя лицом украинских реформ. Надо будет, позовут. Придем, поможем. Не позовут – это же нормально. Жизнь. Всему приходит свое время.

– Не обидно за то, что ваш багаж знаний не будет востребован?

– Я же сказал, что если позовут, то придем. Что же бежать, когда не звали…

Беседовал Анатолий Чубаченко, специально для «Преступности.НЕТ»